одежда

­     - Эмма Валентиновна, проводилось ли целенаправленное изучение материальной и духовной жизни людей, населявших территорию современного Шекснинского района?
     ­ - Да, проводилось. Начиная с 1975 года, Вологодский краеведческий музей организовал несколько экспедиций на территорию района. Этнографы описывали деревенские подворья, записывали сказания, песни, прибаутки, загадки, воспоминания о былой жизни, собирали старинные предметы быта.
­     - Начнем разговор с ремесел. Что наши предки умели делать сами, а что им приходилось покупать?
     ­ - Как правило, для своей семьи крестьяне могли делать все сами: сшить одежду, изготовить обувь, посуду… Но чем­то крестьянин владел мастерски. Тогда этим ремеслом он мог зарабатывать деньги. Один делал бочки на продажу, другой – горшки, третий – корзины плел, а кто­-то – сапоги тачал… Ремесленный мастеровой труд ценился и передавался в семье по наследству.
     В нашей местности были известны мастера -­ сапожники, кузнецы, катали, но особо прославились «ужасные шекснинские плотники». Работали плотники артелями: строили дома, украшали их балкончиками, мансардами, галереями. А ужасными их называли, потому что делали они все «ужасно красиво», искусно, то есть необычно, чудесно. Посмотрите на такие старые дома, украшенные деревянной резьбой. Каждый дом на особинку. Вся эта красота создана руками мастеровых.
     Еще в нашем крае широкую славу имела домшинская береста. Торговое село Домшино стояло на тракте и имело выход через Шексну на водный путь к северным и центральным районам России. На многолюдные ярмарки сюда съезжался торговый люд из больших городов. Да и сами мастера берестоплетения возили свои изделия даже на Нижегородскую ярмарку. Их  отличала любознательность и словоохотливость, за что и получили прозвище «домшары красноязыкие». 
     Раньше изделия из бересты были очень востребованы. Пластик еще не изобрели, стекло не было в широком употреблении, а береста – удивительный подручный, бесплатный материал, который человек научился использовать для изготовления необходимых в быту вещей. Почему удивительный? Хотя бы потому, что не боится сырости и холода, не пропускает влагу, продукты в берестяных изделиях сохраняются долгое время. В музее села Сизьма туристам показывают берестяной короб с верхним отверстием. Оказывается, это не что иное, как холодильник! Яйца в нем хранились и не портились несколько недель.   
     Домшинские изделия из бересты были очень изящны, разукрашивались разными красками, преимущественно оттенками красного и желтого цветов, покрывались лаком. Кроме раскраски, мастера украшали изделия прорезными и тиснеными узорами. В каждом хозяйстве обязательно были берестяные изделия: туеса, не пропускающие воду, зобенки, шкатулки со вставленными зеркальцами, сундуки с замочками, изящные саквояжи. В таких ярких красивых сундуках возили и показывали приданое невест во время свадьбы, в них хранили праздничную одежду.
     В 19 веке земство Вологодской губернии решило обучить этому мастерству тюремных сидельцев. Чего зря сидеть – пусть плетут. Но есть отличие томящегося в неволе узника от свободного мастера. У одного душа в клетке, у другого душа поет. Мастер свое творение любит, лелеет, а осужденные просто освоили массовое производство. Но было это просто ремесло, а не творчество мастера. Дешевые изделия тюремных замков наводнили рынок и составили конкуренцию мастерам.
     Сначала конкуренция, скупщики, нехватка сырья, потом революция, войны, колхозы постепенно привели к угасанию этого красивого народного ремесла. Домшинские мастера перестали заниматься своим промыслом.
     С начала XX века сохранились фамилии двух наиболее известных мастеров: Георгий Яковлевич Юшин жил в деревне Яковцево, а другой – Яков Демидович Хабаров, приблизительно 1870 года рождения, был из деревни Леушкино. К сожалению, сейчас даже не слышно, чтобы в домшинской стороне кто­-то серьезно занимался берестоплетением.
     Не меньше мастеров берестоплетения и плотников были известны и шекснинские столяры. Они делали всевозможные изделия из дерева. Красивая мебель с токарными балясинами, с фигурными навершиями не требовала росписи, а просто покрывалась черным лаком. Диваны, столы, стулья, буфеты, шкафы, горки, оправы для зеркал и сейчас есть чуть ли не в каждом сиземском доме. Такую мебель мастерил дед моего мужа Никандр Александрович Семичев из деревни Корякино.
     Мой дед, брат бабушки, Михаил Иванович Харьезин из деревни Давыдково тоже был хорошим столяром. В детстве я бывала в его мастерской на первом этаже большого дома и видела, как он искусно стругал доски для оконных рам. Дед Михаил изготавливал не только рамы, но и рамки для ульев, изящные рамки для фотографий и простую мебель. Не отказывал людям, брался делать все, что просили.  До глубокой старости еще и плотничал, помогал дома ремонтировать. Михаил Иванович прошел три войны артиллеристом без единой царапины. Вернулся домой с тринадцатью медалями. Но о войне никогда не вспоминал, а занимался любимым делом.
   В нашей деревне Максимково жил дедушка Илья Арефьев, который делал горшки на продажу для жителей своей округи. Хотя в Сизьму привозили посуду и из Ерги, и из Мяксы.
     Рядом жили два брата Маховы: Павел Александрович делал добротные бочки и в его пятистенке среди кучи стружки всегда стояли 2­-3 новенькие кадушечки. Алексей Махов был кузнецом. Для крестьянского хозяйства ковал: лопаты, вилы, топоры, серпы, ножи, подковы, гвозди и много чего. И еще дед Алексей бил льняное масло. Почему бил масло? У него был такой станок с тисками для мешочка. И чтобы масло выжать, приходилось бить по клинышкам, которые зажимали мешочек с горячим семенем, и тогда масло стекало по желобку в какую-нибудь емкость. А сливочное масло сбивали в каждом доме ручной маслобойкой.
    В нашей маленькой деревне Максимково сейчас шесть домов. А когда­-то была и своя катавальня, и кузница, и водяная мельница  устроена с запрудой на речке Сизьме.
­     - А во что одевались наши бабушки и дедушки?
     - ­ Образцы крестьянской одежды широко представлены в сиземском музее. Мне очень приятно, что там оказались несколько костюмов и из моего родового дома Харьезиных. Традиционный женский шекснинский костюм начала ХХ века представлен рубахой и юбкой. Хотя сарафаны из домотканого холста старухи донашивали вплоть до 70­-х годов ХХ века.
     На голове женщины носили расшитую борушку, покрытую платком, а девушки широкую ленту. Бабушка рассказывала, что до революции она плела косынки из шелка и шали из шерстяных ниток. Юбки раньше шили из домотканой пестряди с оборками, чаще кроеные по косой, как их называли – юбка «с грибами». Они были летние и зимние, теплые. Обрядовая рубаха­-покосница из белой ткани шилась на кокетке. Ее стан украшался по подолу пестрядинным ткачеством (на снимке: Костюм шекснинский. Вологда. Этнографический музей). Обязательный передник с оборкой украшался мерным кружевом. Носили нижние юбки из портна. Одевались, как  суслончик. Штанов наши бабушки не носили.  Зато вязали для холодной зимы толстые шерстяные чулки, спущенные гармошкой. Пояса в основном браные, выплетались на деревянных кружочках и досочках. Пояса различались: обычные и свадебные. На них  встречаются яркие узоры с птицами, барышнями, лисицами. На концах пояса – разноцветные шерстяные кисти. Узоры «пестряди» у мастериц никогда не повторялись. Каждая подбирала свой узор: в несколько поясов, с перебивками цветных нитей, добавляли кумач и ленты.
     Для одежды нашего края характерно преобладание красного цвета.
     Элементы вышивки на одежде чаще всего полугуськи и городчатые кресты.
     Особое внимание уделялось полотенцам (на снимке: Свадебное полотенце. 19 век. Шекснинский район. Вологодский краеведческий музей). Невеста, выходя замуж, имела до ста полотенец. Сундук с приданным девочки начинали собирать лет с пяти. Они сами вышивали полотенца и росли в труде, готовясь к следующему этапу жизни – замужеству. Узоры на полотенцах – это древние  обережные символы: двуглавый орел, берегини-рожаницы, лебеди, петушки, различные кресты. В русской традиции все знаки имеют сакральное значение и несут добро.
      Из обуви в общем употреблении были лапти и ступни из берестяного лыка, надевали их с портяными или шерстяными чулками. Моя бабушка говорила, что для обряда скотины мама шила ей в ступни папчехи.
Часто крестьяне тачали сапоги сами. Но многие заказывали мастерам­-сапожникам по своей мерке, а также покупали на ярмарках разные сапоги, полусапожки, кожаные башмаки и другую обувь. Зимой носили валенки и вязаные чулки и носки из овечьей шерсти. В Шекснинском крае известными сапожниками и катавалами были жители чуровских деревень.
     - ­ Эмма Валентиновна, как жила русская деревня: в бедности или богато? Историки не дают однозначного ответа на этот вопрос, а что думаете Вы?
      ­ - В разные исторические периоды деревня жила по-­разному. Например, в музейных коллекциях мы можем видеть, во что одевались люди в 16-­17 веках. Это очень добротная, богатая одежда, нередко украшенная золотом, драгоценными камнями, подбитая мехом. А кто ее носил? Оказывается, не только цари. (На снимке: Костюм крестьянки Вологодской губернии из собрания коллекции Шабельских, находящейся в собрании Российского Этнографического Музея)   
     Интересные записи о России оставил хорватский богослов Юрий Крижанич. В 1659 году он прибыл в Россию и прожил в Сибири в Тобольске  16 лет. И вот как он рассказывает о жизни простых людей в своем известном трактате «Политика»: «Люди даже низшего сословия подбивают соболями целые шапки и целые шубы..., а что можно выдумать нелепее того, что даже чёрные люди и крестьяне носят рубахи, шитые золотом и жемчугом?.. Шапки, однорядки и воротники украшают нашивками и твезами, шариками, завязками, шнурами из жемчуга, золота и шёлка… Следовало бы запретить простым людям употреблять шёлк, золотую пряжу и дорогие алые ткани, чтобы боярское сословие отличалось от простых людей. Ибо никуда негоже, чтобы ничтожный писец ходил в одинаковом платье со знатным боярином... Такого безобразия нет нигде в Европе. Наигоршие чёрные люди носят шёлковые платья. Их жён не отличить от первейших боярынь…»
     Есть и другие подобные свидетельства иностранцев, которым не было необходимости приукрашивать действительность. Все они говорят о зажиточности простых крестьян в допетровской России. (На снимке: Костюм крестьянки Вологодской губернии из собрания коллекции Шабельских, находящейся в собрании Российского Этнографического Музея)
      В силу объективных причин в большом количестве дома, в которых жили люди 17 века, не сохранились до наших дней. Хотя в поморских деревнях и сейчас можно видеть такие хоромы: огромные двух­-, а то и трехэтажные строения, с балконами, галереями. В селе Семенково под Вологдой есть такие привезенные дома. Зайдешь в горницу, и чувствуешь себя совсем иначе, нежели в нашей квартире из бетона.
     Можно сделать вывод, что в 17-­ом веке простой люд имел все для благополучной жизни. А потом, видимо, произошли какие­-то трагические события, которые привели к обнищанию деревни.
     ­ - В наших беседе Вы упомянули о том, что в старинных орнаментах, которыми люди украшали дома, одежду, утварь, заложен большой смысл. Какие тайны хранят эти завитушки, гуськи и крестики?
     ­ - К сожалению, бытует мнение, что деревенское сознание было убогим, люди были неграмотными. А я, наоборот, сожалею, что мы утратили древнее миропонимание. Думаем, что развиваемся, делаемся цивилизованней, нравственней. Но есть и другая точка зрения. Например, в книге А.В. Юдина «Русская народная духовная культура», а это учебное пособие для студентов вузов, в разделе «Мир архетипов и повторений» читаем: «…двигаясь по кругам времени, мир изнашивается подобно тележному колесу, мир неуклонно движется к концу очередной великой эпохи, цикла циклов, к своей нижней точке, чтобы сгореть и очиститься в огне». То есть, древние думали так: мир постоянно теряет заряд своего первоначального золотого состояния, первоначальной святости и ценности. И потом обретает вновь, ведь «все возвращается на круги своя».
     Мировоззрение наших предков заложено в знаках на одежде, в домовой резьбе, в росписях на утвари: на сундуках, прялках. Человек всюду окружал себя этой обережной символикой. (На снимке: Вышивка на свадебном полотенце, принадлежавшем Анне Харьезиной из д. Давыдково, Шекснинский район)
     Понятие креста многомерно. Слова «крест», «крес», «кресить», «кресенье», «кресало» ­ - однокоренные и означают живой «огонь». Кресало по-­другому и называли огниво. Этот очистительный знак огня и оберегал человека от нечистоты. Крестятся и говорят: «Чур меня!» И через огонь прыгают, потому что считают, что огонь очищает.
     Если крест с крючками, то в Тарноге называли его «огнивец», в Верховажье – «крюковец», а в Шексне ­ - «вращунец», ну а в Индии называют «свастика». Вышивка «гуськи» -­ это как бы полусвастика. Во всех орнаментах эти знаки занимают ведущее место и означают вечное коловращения жизни.
     Мы должны понимать и ценить свою изначальную культуру, которую несет нам народная мудрость, обозначенная чужим словом «этнография».
     В ней столько сокровищ. И почему бы не вносить эту красоту и лад в нашу современную жизнь? 

Алексей ДОЛГОВ.

Опубликовано в газете "Звезда". № 89 от 19 ноября и № 90 от 22 ноября 2016 года.
 

покупателей. Кроме того, мы принимаем заявки от предприятий, организаций и юридических лиц. Удобная система скидок также заинтересует покупателей с коллективными заявками. При большом заказе предоставляем скидки. Ивановское постельное белье - это широко известный бренд, который завоевал себе почетное место на российском рынке текстильной продукции. Любите себя, не экономьте на себе, заботьтесь о своём здоровье и о здоровье близких, покупая качественные текстильные товары из Иванова, а наши доброжелательные и внимательные продавцы помогут Вам определиться с выбором товара. Приходите в «Текстильный край»! Мы всегда рады Вас видеть!