краевед Э.В. Баранова

Где бытуют «согожанки»?
 
     Сейчас прялка – это музейный экспонат или, в лучшем случае, семейная реликвия. А ведь еще совсем недавно прялка была предметом первой необходимости в каждой крестьянской семье. У зажиточных людей –  дорогие прялки, покрытые лаком и росписью, у бедных – простенькие.
     На территории Шекснинского района бытуют пять типов прялок, отличающихся друг от друга формой, узором. Одна из них – так называемая прялка-­«согожанка». Прялки этого типа были распространены в Вологодской и Ярославской областях. У нас они тяготеют к юго­восточной части района – по деревням бассейна реки Согожи. Отсюда и название – прялка-­«согожанка». Мастера, изготавливающие эти прялки, проживали в деревнях Ларионово, Фоминское, а также по старому тракту в деревнях Гороховское, Мачево, Юрочкино.
     «Согожанку» можно легко узнать по маленькой лопастке трапецивидной формы, увенчанной тремя «рожками». Стройная ножка аккуратно «в шип» крепится к донцу. На краю копыла пропилены неглубокие зубчики. Изготовлялась прялка обычно из податливой для тонкой обработки осины или липы. Украшались «согожанки» рисунком с элементами резьбы и покрывались по традиции красно­-желтой краской и лаком.
     В музейных собраниях Шекснинского района таких прялок­-«согожанок» немного,  всего десять. Многие прялки имеют подписи мастера и указание владелицы прялки. Такие прялки назывались «именные». Например, в музейной комнате Устье­  Угольской школы хранится прялка, на которой обозначено: «Сия прялица деревни Барашова Анны Матвиевны Кругликовой, мастер деревни Поварова Иван Филипов Крылов». В Доме детского творчества № 1 есть прялка, подписанная так: «Сия прялица деревни Починок Ольге Фёдоровне, мастер деревни Гоши Пётр Ефимович Ненароков». Такие прялки имеют теперь для нас культурно­ историческую ценность.
 
Мастер Затейщиков
 
Э.В. Баранова:
­     - Однажды библиотекарь Нифантовской школы Вера Александровна Бойцова принесла в школу прялку, которую ей подарила прабабушка мужа ­ - Маремьяна Петровна Кузнецова, 1908 года рождения. До 1963 года она проживала в Еремичах. Когда деревня оказалась в зоне затопления Череповецким водохранилищем, семья вместе с домом переехала в Нифантово. Эта бабушкина прялка оказалась с надписями и рисунками, которые вызвали у нас неподдельный интерес. На боковой грани столбика прялки имеется надпись: «Мастер сего изделия Андрей Затейщиков дер. Гороховскаго, цена 2 р. 50 коп.» Что за мастер такой, не осталось ли у него родственников? Насколько велика цена прялки по тем временам? И главная загадка – что означают эти геометрические узоры?! С этой прялки и начали мы свои краеведческие исследования и сбор экспонатов для создания школьного краеведческого музея.
     Мы предположили, что эту прялку мастеру Андрею Затейщикову заказал отец в подарок для своей любимой дочери. Это был богатый подарок. В то время за два рубля можно было и корову купить. Только зажиточные люди могли заказать именные прялки у мастеров. А чаще всего крестьянин и сам мог изготовить простую прялку. Видимо, ценностью обладали именно эти знаки! Прялки девушки приносили на деревенские беседы и за работой да разговорами проводили время. Именная прялка была символом богатой невесты. Даже частушку пели: «У меня прялка именная из беседы у одной.  Выбирай-­ка, дорогой, меня по прялке именной».
     В 2000 году во время детской экспедиции мы изучали реку Судебку, которая берет свое начало в Гороховских грядах, и, конечно, не могли не побывать в деревне, где жил мастер по изготовлению прялок.
     Оказалось, что в Гороховском еще жива память о мастере Затейщикове. От местных жителей нам удалось узнать, что у Игната Флегонтовича Затейщикова и его жены Марии было пятеро детей: Андрей, Дмитрий, Евгения, Мария и  Катерина. Затейщиковы слыли хорошими плотниками и столярами. Изготавливали шкафы, витые стулья, прялки на заказ и на продажу. В деревне до сих пор сохранился их дом, в котором были мастерская и небольшая лавка. Товар ездили закупать с пароходов купца Милютина на Судьбицкой пристани.  Но с переделом власти все изменилось. Хотя в советское время Андрея Затейщикова и выбрали счетоводом в «Гороховской артели», новая власть старалась избавиться от «дармоедов». Раньше про всех частушки сочиняли, вот и про Затейщикова пели: «Наш Ондрюша счетовод обдувает весь народ...» С трудом верится, что такие искусные деревенские мастера стали вдруг жить за чужой счет. В 30-­х годах Затейщиковых раскулачили, и Андрей Игнатович с семьей был вынужден уехать из родной деревни на далекий север ­ - в Мурманск. Там он и закончил свои земные дни. А изделия его рук до сих пор людям служат и даже в музеях хранятся. Во время экспедиции в Гороховское мы выяснили, что в дом Затейщиковых приезжает на лето родственница – Чистякова Ангелина Васильевна, но встретиться с ней нам не удалось. Хотелось бы, чтобы она откликнулась на эту статью. Может быть, тогда у нас появятся новые интересные сведения и фотографии мастера.
 
Великая тайна
 
   «Прялка – она мироздания образ. Глубокая тайна…» ­ так говорил о прялке крупный специалист в области народного искусства  В.М. Василенко. И действительно, прялки хранят глубокие тайны вечной мудрости, которые можно изучать бесконечно. В своих исследованиях мы опирались на так называемую «Книгу Велеса», где излагаются основы ведической веры, истории и культуры наших предков, и на другие источники.
     По мнению вологодского этнографа А.А. Глебовой: «Архаические орнаменты «согожанок», бесконечно варьирующих одни и те же элементы, наталкивают нас на мысль, что в них зафиксированы важные жизненные понятия, пришедшие из глубины веков. Орнаменты отражают космогонические представления… На лопастках и на ножках прялок встречается частое изображение лучевых розеток, выполненных одной из древнейших техник - ­ трехгранновыемчатой резьбой. Эти знаки ­ - древние символы Солнца, которому поклонялись наши предки. Кроме лучевых розеток, «согожанки» имеют множество четырехлепестковых ромбовидных розеток в круге, что, по мнению академика Б.А. Рыбакова, также служило символом Великого Светила».
     Изучая рисунки на прялках, мы тоже пришли к выводу, что в них отражается информация о понимании человеком миропорядка.
     Конечно, мастер Андрей Затейщиков наносил рисунок на прялку по имеющимся трафаретам. И навряд ли он понимал весь заложенный в рисунках смысл. Эти знания нами утрачены, но мастер не нарушал традиций и, сам того не ведая, продолжал передавать через рисунок древнее знание. Мы полагаем, что для человека самое важное в жизни -­ это не просто знать, как устроен космос, а осознавать: кто я, чей я, зачем живу, откуда и куда уйду после смерти? 
     Поэтому мы предлагаем свое видение символов прялки.
     Рассмотрим рисунок на прялке мастера Андрея Затейщикова.
    На ножке прялки мастер изобразил три пары сдвоенных пирамидальных фигур, разделенных на части поперечными полосками. Верхушки пирамид сияют, причем, от нижней пары к верхней сияние этих лучей уменьшается. Выше пирамид - ­ часы с циферблатом, над которым изображен петушок! А еще выше, там, где ножка переходит в лопасть  – пирамида уже перевернута.
     Известно, что пирамида – это символ огня, энергии, времени  и еще двойственной идеи смерти и бессмертия. На некоторых прялках­-«согожанках» на ножке вырезали «проросшие сетчатые пирамиды с точками-­семенами», «древа с листочками», ромбы с отростками.
     Мы предполагаем, что таким образом на ножке прялки показана жизнь вечной человеческой души. Человек рождается, растет, стареет, душа постепенно растрачивает свою энергию. За время жизни свет души уменьшается, тускнеет, и душа наполняется изъянами. На лопастке души обозначены кружками-­семенами, каждая в своем секторе. Потом, когда приходит ее время, душа опять «возвращается на круги своя», и так бесконечно повторяется круговорот жизни. Послание о возвращении душ в мир горний ­ - к Богу, читается на лопастке прялки. В середине лопастки ­ - лепестковая розетка в круге. Значит ли это, что на самом важном месте для информации люди просто изобразили солнце – физический источник жизни на Земле?
     Давайте посмотрим, а что помещено на лопастках других прялок? На одних изображена лучистая «солярная розетка», на других ­ - пирамида с птичкой, иногда петух, своим пением прогоняющий тьму, цветок-­розан и даже сердце – символ любви и дарения. На северодвинских прялках в этом месте изображена птица Пава – образ чистоты и непорочности. На прялках домшинских деревень на лопастке красуется золотая царская Жар-­птица в райских кущах. Напрашивается вывод: эти языческие символы обозначают не физическое солнце, а духовное Солнце ­ - существо высшего порядка с разнообразными духовными качествами. Таким образом, прялки через символы несут нам идею о Высшей душе и Древе жизни.
     Недавно в пачевском школьном музее я увидела прялочку более позднего времени изготовления, налопастке которой изображены серп и молот! Там, где старые мастера изображали символы Бога, человек революционного склада ума, вероятно, атеист, нарисовал серп и молот – главные символы новой идеи о миропорядке. Вот такое полное крушение старого миропонимания отразила обычная прялка.
     А почему пирамидки парные?
     Возможно, так изображен путь семьи. Говорят: «живут душа в душу», то есть в любви и гармонии. Вероятно, такие взаимоотношения мужчины и женщины – это изначально правильный путь семьи. 
     Еще интересная находка: славяне Боснии и Герцеговины традиционно изображали подобные символы прямо на своем теле в виде татуировок. Эти знаки считались обережными, несущими добро и защиту (на рисунке).
 
Нить жизни
 
     Образ миропорядка заложен не только в символах прялки, но и в самом акте пряжения. На копыле прялки сидела пряха и свивала из пряжи нить. Вологодский исследователь древнерусской культуры С.В. Жарникова отмечала сакральность, то есть святость данного действия. Пряха не просто крутит нитку, а подобно богине свивает нить Судьбы. Ведь на языке Вед «пряжа» значит «народ», «потомство», а «пряжать» ­ - «множить». Поэтому и на копыле прялки вырезались огромные сетчатые пирамиды, заполненные точками-семенами. 
     Вологодский этнограф А.А. Глебова в своих исследованиях также отмечала, что «в народном сознании прялка…  была связана с идеей продолжения жизни». На Вологодчине бытовала традиция в Масленицу на прялках кататься с гор. А ведь Масленица по ведическому календарю – это празднование Нового года, начало малого нового круга жизни.
     И в старину прялку ставили вместо надгробья на могилу, потому что она выражала идею коловращения жизни и смерти. Значит, главная суть этих знаков указывает нам на то, что нить жизни на земле не прерывается.
 
Алексей ДОЛГОВ.
 
При написании статьи использована исследовательская работа учащегося Нифантовской школы В.С. Бурлова «Попытка прочтения узоров прялки­-«согожанки». Руководитель Э.В. Баранова, педагог МОУ ДОД «Пионер». 2008 год.
Пользуясь случаем, хотелось бы обратиться к нашим читателям с просьбой вспомнить, нет ли где на чердаке или в сарае старого дома подобной прялки или трепала для льна. Возможно, посмотрев повнимательней, вы обнаружите на них загадочные знаки или росписи. Если для вас этот предмет не представляет ценности, то, пожалуйста, не выбрасывайте, а подарите его в районный или школьный музей.

Опубликовано в газете "Звезда". № 21 от 18 марта 2017 года.

­     - Эмма Валентиновна, проводилось ли целенаправленное изучение материальной и духовной жизни людей, населявших территорию современного Шекснинского района?
     ­ - Да, проводилось. Начиная с 1975 года, Вологодский краеведческий музей организовал несколько экспедиций на территорию района. Этнографы описывали деревенские подворья, записывали сказания, песни, прибаутки, загадки, воспоминания о былой жизни, собирали старинные предметы быта.
­     - Начнем разговор с ремесел. Что наши предки умели делать сами, а что им приходилось покупать?
     ­ - Как правило, для своей семьи крестьяне могли делать все сами: сшить одежду, изготовить обувь, посуду… Но чем­то крестьянин владел мастерски. Тогда этим ремеслом он мог зарабатывать деньги. Один делал бочки на продажу, другой – горшки, третий – корзины плел, а кто­-то – сапоги тачал… Ремесленный мастеровой труд ценился и передавался в семье по наследству.
     В нашей местности были известны мастера -­ сапожники, кузнецы, катали, но особо прославились «ужасные шекснинские плотники». Работали плотники артелями: строили дома, украшали их балкончиками, мансардами, галереями. А ужасными их называли, потому что делали они все «ужасно красиво», искусно, то есть необычно, чудесно. Посмотрите на такие старые дома, украшенные деревянной резьбой. Каждый дом на особинку. Вся эта красота создана руками мастеровых.
     Еще в нашем крае широкую славу имела домшинская береста. Торговое село Домшино стояло на тракте и имело выход через Шексну на водный путь к северным и центральным районам России. На многолюдные ярмарки сюда съезжался торговый люд из больших городов. Да и сами мастера берестоплетения возили свои изделия даже на Нижегородскую ярмарку. Их  отличала любознательность и словоохотливость, за что и получили прозвище «домшары красноязыкие». 
     Раньше изделия из бересты были очень востребованы. Пластик еще не изобрели, стекло не было в широком употреблении, а береста – удивительный подручный, бесплатный материал, который человек научился использовать для изготовления необходимых в быту вещей. Почему удивительный? Хотя бы потому, что не боится сырости и холода, не пропускает влагу, продукты в берестяных изделиях сохраняются долгое время. В музее села Сизьма туристам показывают берестяной короб с верхним отверстием. Оказывается, это не что иное, как холодильник! Яйца в нем хранились и не портились несколько недель.   
     Домшинские изделия из бересты были очень изящны, разукрашивались разными красками, преимущественно оттенками красного и желтого цветов, покрывались лаком. Кроме раскраски, мастера украшали изделия прорезными и тиснеными узорами. В каждом хозяйстве обязательно были берестяные изделия: туеса, не пропускающие воду, зобенки, шкатулки со вставленными зеркальцами, сундуки с замочками, изящные саквояжи. В таких ярких красивых сундуках возили и показывали приданое невест во время свадьбы, в них хранили праздничную одежду.
     В 19 веке земство Вологодской губернии решило обучить этому мастерству тюремных сидельцев. Чего зря сидеть – пусть плетут. Но есть отличие томящегося в неволе узника от свободного мастера. У одного душа в клетке, у другого душа поет. Мастер свое творение любит, лелеет, а осужденные просто освоили массовое производство. Но было это просто ремесло, а не творчество мастера. Дешевые изделия тюремных замков наводнили рынок и составили конкуренцию мастерам.
     Сначала конкуренция, скупщики, нехватка сырья, потом революция, войны, колхозы постепенно привели к угасанию этого красивого народного ремесла. Домшинские мастера перестали заниматься своим промыслом.
     С начала XX века сохранились фамилии двух наиболее известных мастеров: Георгий Яковлевич Юшин жил в деревне Яковцево, а другой – Яков Демидович Хабаров, приблизительно 1870 года рождения, был из деревни Леушкино. К сожалению, сейчас даже не слышно, чтобы в домшинской стороне кто­-то серьезно занимался берестоплетением.
     Не меньше мастеров берестоплетения и плотников были известны и шекснинские столяры. Они делали всевозможные изделия из дерева. Красивая мебель с токарными балясинами, с фигурными навершиями не требовала росписи, а просто покрывалась черным лаком. Диваны, столы, стулья, буфеты, шкафы, горки, оправы для зеркал и сейчас есть чуть ли не в каждом сиземском доме. Такую мебель мастерил дед моего мужа Никандр Александрович Семичев из деревни Корякино.
     Мой дед, брат бабушки, Михаил Иванович Харьезин из деревни Давыдково тоже был хорошим столяром. В детстве я бывала в его мастерской на первом этаже большого дома и видела, как он искусно стругал доски для оконных рам. Дед Михаил изготавливал не только рамы, но и рамки для ульев, изящные рамки для фотографий и простую мебель. Не отказывал людям, брался делать все, что просили.  До глубокой старости еще и плотничал, помогал дома ремонтировать. Михаил Иванович прошел три войны артиллеристом без единой царапины. Вернулся домой с тринадцатью медалями. Но о войне никогда не вспоминал, а занимался любимым делом.
   В нашей деревне Максимково жил дедушка Илья Арефьев, который делал горшки на продажу для жителей своей округи. Хотя в Сизьму привозили посуду и из Ерги, и из Мяксы.
     Рядом жили два брата Маховы: Павел Александрович делал добротные бочки и в его пятистенке среди кучи стружки всегда стояли 2­-3 новенькие кадушечки. Алексей Махов был кузнецом. Для крестьянского хозяйства ковал: лопаты, вилы, топоры, серпы, ножи, подковы, гвозди и много чего. И еще дед Алексей бил льняное масло. Почему бил масло? У него был такой станок с тисками для мешочка. И чтобы масло выжать, приходилось бить по клинышкам, которые зажимали мешочек с горячим семенем, и тогда масло стекало по желобку в какую-нибудь емкость. А сливочное масло сбивали в каждом доме ручной маслобойкой.
    В нашей маленькой деревне Максимково сейчас шесть домов. А когда­-то была и своя катавальня, и кузница, и водяная мельница  устроена с запрудой на речке Сизьме.
­     - А во что одевались наши бабушки и дедушки?
     - ­ Образцы крестьянской одежды широко представлены в сиземском музее. Мне очень приятно, что там оказались несколько костюмов и из моего родового дома Харьезиных. Традиционный женский шекснинский костюм начала ХХ века представлен рубахой и юбкой. Хотя сарафаны из домотканого холста старухи донашивали вплоть до 70­-х годов ХХ века.
     На голове женщины носили расшитую борушку, покрытую платком, а девушки широкую ленту. Бабушка рассказывала, что до революции она плела косынки из шелка и шали из шерстяных ниток. Юбки раньше шили из домотканой пестряди с оборками, чаще кроеные по косой, как их называли – юбка «с грибами». Они были летние и зимние, теплые. Обрядовая рубаха­-покосница из белой ткани шилась на кокетке. Ее стан украшался по подолу пестрядинным ткачеством (на снимке: Костюм шекснинский. Вологда. Этнографический музей). Обязательный передник с оборкой украшался мерным кружевом. Носили нижние юбки из портна. Одевались, как  суслончик. Штанов наши бабушки не носили.  Зато вязали для холодной зимы толстые шерстяные чулки, спущенные гармошкой. Пояса в основном браные, выплетались на деревянных кружочках и досочках. Пояса различались: обычные и свадебные. На них  встречаются яркие узоры с птицами, барышнями, лисицами. На концах пояса – разноцветные шерстяные кисти. Узоры «пестряди» у мастериц никогда не повторялись. Каждая подбирала свой узор: в несколько поясов, с перебивками цветных нитей, добавляли кумач и ленты.
     Для одежды нашего края характерно преобладание красного цвета.
     Элементы вышивки на одежде чаще всего полугуськи и городчатые кресты.
     Особое внимание уделялось полотенцам (на снимке: Свадебное полотенце. 19 век. Шекснинский район. Вологодский краеведческий музей). Невеста, выходя замуж, имела до ста полотенец. Сундук с приданным девочки начинали собирать лет с пяти. Они сами вышивали полотенца и росли в труде, готовясь к следующему этапу жизни – замужеству. Узоры на полотенцах – это древние  обережные символы: двуглавый орел, берегини-рожаницы, лебеди, петушки, различные кресты. В русской традиции все знаки имеют сакральное значение и несут добро.
      Из обуви в общем употреблении были лапти и ступни из берестяного лыка, надевали их с портяными или шерстяными чулками. Моя бабушка говорила, что для обряда скотины мама шила ей в ступни папчехи.
Часто крестьяне тачали сапоги сами. Но многие заказывали мастерам­-сапожникам по своей мерке, а также покупали на ярмарках разные сапоги, полусапожки, кожаные башмаки и другую обувь. Зимой носили валенки и вязаные чулки и носки из овечьей шерсти. В Шекснинском крае известными сапожниками и катавалами были жители чуровских деревень.
     - ­ Эмма Валентиновна, как жила русская деревня: в бедности или богато? Историки не дают однозначного ответа на этот вопрос, а что думаете Вы?
      ­ - В разные исторические периоды деревня жила по-­разному. Например, в музейных коллекциях мы можем видеть, во что одевались люди в 16-­17 веках. Это очень добротная, богатая одежда, нередко украшенная золотом, драгоценными камнями, подбитая мехом. А кто ее носил? Оказывается, не только цари. (На снимке: Костюм крестьянки Вологодской губернии из собрания коллекции Шабельских, находящейся в собрании Российского Этнографического Музея)   
     Интересные записи о России оставил хорватский богослов Юрий Крижанич. В 1659 году он прибыл в Россию и прожил в Сибири в Тобольске  16 лет. И вот как он рассказывает о жизни простых людей в своем известном трактате «Политика»: «Люди даже низшего сословия подбивают соболями целые шапки и целые шубы..., а что можно выдумать нелепее того, что даже чёрные люди и крестьяне носят рубахи, шитые золотом и жемчугом?.. Шапки, однорядки и воротники украшают нашивками и твезами, шариками, завязками, шнурами из жемчуга, золота и шёлка… Следовало бы запретить простым людям употреблять шёлк, золотую пряжу и дорогие алые ткани, чтобы боярское сословие отличалось от простых людей. Ибо никуда негоже, чтобы ничтожный писец ходил в одинаковом платье со знатным боярином... Такого безобразия нет нигде в Европе. Наигоршие чёрные люди носят шёлковые платья. Их жён не отличить от первейших боярынь…»
     Есть и другие подобные свидетельства иностранцев, которым не было необходимости приукрашивать действительность. Все они говорят о зажиточности простых крестьян в допетровской России. (На снимке: Костюм крестьянки Вологодской губернии из собрания коллекции Шабельских, находящейся в собрании Российского Этнографического Музея)
      В силу объективных причин в большом количестве дома, в которых жили люди 17 века, не сохранились до наших дней. Хотя в поморских деревнях и сейчас можно видеть такие хоромы: огромные двух­-, а то и трехэтажные строения, с балконами, галереями. В селе Семенково под Вологдой есть такие привезенные дома. Зайдешь в горницу, и чувствуешь себя совсем иначе, нежели в нашей квартире из бетона.
     Можно сделать вывод, что в 17-­ом веке простой люд имел все для благополучной жизни. А потом, видимо, произошли какие­-то трагические события, которые привели к обнищанию деревни.
     ­ - В наших беседе Вы упомянули о том, что в старинных орнаментах, которыми люди украшали дома, одежду, утварь, заложен большой смысл. Какие тайны хранят эти завитушки, гуськи и крестики?
     ­ - К сожалению, бытует мнение, что деревенское сознание было убогим, люди были неграмотными. А я, наоборот, сожалею, что мы утратили древнее миропонимание. Думаем, что развиваемся, делаемся цивилизованней, нравственней. Но есть и другая точка зрения. Например, в книге А.В. Юдина «Русская народная духовная культура», а это учебное пособие для студентов вузов, в разделе «Мир архетипов и повторений» читаем: «…двигаясь по кругам времени, мир изнашивается подобно тележному колесу, мир неуклонно движется к концу очередной великой эпохи, цикла циклов, к своей нижней точке, чтобы сгореть и очиститься в огне». То есть, древние думали так: мир постоянно теряет заряд своего первоначального золотого состояния, первоначальной святости и ценности. И потом обретает вновь, ведь «все возвращается на круги своя».
     Мировоззрение наших предков заложено в знаках на одежде, в домовой резьбе, в росписях на утвари: на сундуках, прялках. Человек всюду окружал себя этой обережной символикой. (На снимке: Вышивка на свадебном полотенце, принадлежавшем Анне Харьезиной из д. Давыдково, Шекснинский район)
     Понятие креста многомерно. Слова «крест», «крес», «кресить», «кресенье», «кресало» ­ - однокоренные и означают живой «огонь». Кресало по-­другому и называли огниво. Этот очистительный знак огня и оберегал человека от нечистоты. Крестятся и говорят: «Чур меня!» И через огонь прыгают, потому что считают, что огонь очищает.
     Если крест с крючками, то в Тарноге называли его «огнивец», в Верховажье – «крюковец», а в Шексне ­ - «вращунец», ну а в Индии называют «свастика». Вышивка «гуськи» -­ это как бы полусвастика. Во всех орнаментах эти знаки занимают ведущее место и означают вечное коловращения жизни.
     Мы должны понимать и ценить свою изначальную культуру, которую несет нам народная мудрость, обозначенная чужим словом «этнография».
     В ней столько сокровищ. И почему бы не вносить эту красоту и лад в нашу современную жизнь? 

Алексей ДОЛГОВ.

Опубликовано в газете "Звезда". № 89 от 19 ноября и № 90 от 22 ноября 2016 года.
 

Анисимово – край благодатный
 
     Э.В. Баранова:
    - ­ Деревня Анисимово расположена в спокойном, красивом месте на правом берегу реки. Здесь восстановлена старинная часовня св. Антония Черноезерского. Эта деревня притягивает еще и потому, что рядом находится Черноозерье ­ - святое, почитаемое место. Чтобы попасть на озеро, нужно от деревни пройти через поле и небольшой лес километра полтора. Здесь, на Черном озере, в XVI веке подвизался монах Антоний. Православные называют его покровителем шекснинского края, святым Антонием Черноезерским. За четыре столетия мужской монастырь, основанный преподобным Антонием, то закрывался, то возрождался. В 1911 году за непростое дело возрождения монастыря на Черном озере взялась Таисия, игуменья Леушинского монастыря. Несмотря на преклонный возраст (старице Таисии было семьдесят лет) и слабое здоровье, монахиня рьяно взялась за дело. О том, как игуменья Таисия за короткий срок смогла возродить монастырь, интересно и подробно рассказывает череповецкий историк М.Г. Мальцев в своей книге «Антониева Черноезерская пустынь». (На снимке: Начало ХХ века. Церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Черноезерском монастыре).
     Черное озеро примечательно не только тем, что на его берегу когда-­то жили монахи. Оно интересно и как водоем. Местные жители называют его и Пустынским, и Круглым, и Черным… В одной из экспедиций вместе с ребятами мы изучали эту местность. Оказалось, что Черное озеро очень глубокое. Мы намеряли 26 метров, оно  действительно по форме круглое, в диаметре около 350 метров. Мы слышали, что некогда южнее Черного озера было еще одно озеро, которое сейчас затоплено водохранилищем. Делая промеры глубин, мы его нашли. Это озеро оказалось мелководным, не более пяти метров, с чистым каменистым дном. Название озера стерлось из людской памяти, и мы назвали его Демсинским, так как рядом находится урочище Демсино, и такая деревня раньше была. А сейчас в интернете стала доступна карта генерального межевания Череповецкой губернии (на снимке), и теперь мы знаем правильные названия Черных озерков: Черное и Белое. Все логично, идет противопоставление. На  юге – мелководное озеро Белое, а к северу, в темной стороне – глубокое, бездонное Черное.  И еще из этой карты 1788 года видно, что раньше рядом с деревней Анисимово протекала речка Медведица.
     Когда мы проводили опрос жителей в Анисимове, то узнали от старожилов, что раньше у деревни было какое­-то другое название. Может быть, название­-то было по речке – Медведица или Медвежье? Та деревня вся сгорела, и один купец дал денег на ее восстановление. Но у него было условие – чтобы рядом с каждым домом были посажены деревья. Может быть, купца того и звали Анисим, или Анисимов. Правда это или нет, неизвестно, но деревня Анисимово действительно очень привлекательная, погружена в зелень, и люди в ней очень гостеприимны. (На снимке: Вид на д. Анисимово с водохранилища).
 
«Шексна – река времён»
 
     Э.В. Баранова:
     - Наша экскурсия по Шексне­-реке похожа на путешествие по реке времени. Именно возле поселка Шексна сильно наслоение старого и нового. Например, там, где сейчас плотины шлюзов, раньше был монастырский рыбный ез. Он принадлежал Кирилло­-Белозерскому монастырю. Здесь порожистое место и было удобно ловить рыбу.
     В октябре 1962 года река Шексна была перекрыта плотиной, и началось заполнение Шекснинского водохранилища. Мариинская водная система прекратила свое существование, и появился Волго-­Балт, который официально открыли в 1963 году. Затоплению подверглась большая территория, и населявшие ее люди были вынуждены переселяться на новые места. Они разбирали свои дома, сплавляли их по реке и заново строились. Так возник поселок Шексна: Барбач соединил бывшие деревни Овинцы, Починок с селом Никольское.
     На левобережье мы видим одиноко стоящую почти разрушенную Запогостскую Христорождественскую церковь. Это та самая «колокольня счастья», к которой стремились герои фильма режиссера Алексея Балабанова «Я тоже хочу».
     Если посмотреть от причала в сторону Речной Сосновки, то увидим плоскую заболоченную низменность. А еще не так давно, пятьдесят лет назад, эта местность была густо заставлена деревнями: Верещагино, Дураково, Черепаново, Запогостье, Фертисово, Лысаково, Булыкино, Кистенево, Гневашево, Межуево, Васильево. Кто помнит эти деревни? Разве что старожилы.
    На правобережье Шексны тоже было множество деревень: Повалиха, Рыбая, Еремичи, Дюничи, Заречье, Туричата, Кунжая. На речке Божай стояли деревни Малая Божая и Большая Божая, в которой было более ста домов. Речка Божай берет начало в Игнатовском озере. На одном берегу озера деревня Игнатовская, а на другом ­ - Заозерье, и ее жители называют озеро Заозерским. Понятно, что у озера было иное название, а какое - ­никто уже не помнит. Многие дачники этих деревень даже названия речки не знают. Да и обмелела она совсем, вода бежит только в весеннее половодье.
     На правом берегу Шексны в урочища превратились деревни Большое и Малое Зайцево, а где стояли Трестино, Тимонино и Сопятка уже трудно определить.
 
«Где Угла быстрая…»
 
    Э.В. Баранова:
    - ­ Слева в реку Шексну впадает река Угла. «Пространство новое пред нами разверзалось, где Угла быстрая приносит дар реке» -­ так в XVIII веке величественно обозначил это место поэт  Михаил Никитич Муравьев в своем стихотворении «Путешествие». В 1772 году он направлялся из Вологды в Санкт-­Петербург. Сначала на тройке он доехал до села Братково, где встретился с друзьями. Потом добрался до села Никольское  и дальше уже путешествовал по реке Шексне. Для нас его воспевание устья Углы – это ценное свидетельство о том, какой была река Угла двести лет назад – порожистая, шумная, быстрая. Сейчас Угла, подпертая водами Рыбинской плотины, в нижнем течении почти остановилась и заболотилась. 
     Несколько лет назад в устье Углы предприниматели пытались реализовать туристический проект «Рыбацкая слобода»: построили огромную ладью и два здания под музеи. В планах было сделать этот берег комфортным местом для отдыха и туризма. Представляя проект, вологодский журналист Анатолий Ехалов  рассказывал бытующую в нашем крае интересную легенду о водном духе Чарондаке.
 
Чарондак – пастух белужий
Легенда, записанная журналистом А. Ехаловым
     Кто из вас слышал что-­нибудь про водного духа Чарондака? Про того, который жил сначала в глухом озере Чарондском, на берегу которого стоял город Чаронда, самый загадочный город в мире.
     Скажу только, что по городу этому никогда ни одно колесо не проезжало. Жили в нем рыбаки, плавали во все концы на лодках, а зимой на санях ездили… А Чарондак в озере за пастуха был: русалок пас.
     Но вот наступило время, и огромное озеро обмелело, стало тиной да травой зарастать, люди из города разбрелись, русалки в леса подались, и Чарондак ушёл, в озеро Белое перебрался.
     Подрядился он в пастухи, белых коров в озере пасти. Ему без свежей проточной воды, как и без дела – не жизнь…
     Жил Чарондак в последние годы в водном бучиле у плотины старой Мариинки. Бывало, поднимется со дна, распустит свою зелёную бороду по течению и нежится на солнце.
     Редко, кто его видел по земле шагающим. Только иногда зимой придут бабы на прорубь, а вокруг неё следы огромные лапчатые… Ясно: Чарондак выходил, весну выглядывал.
     В озере белуги зимовали да в малых реках весной нерестились, а потом уходили они в Волгу, а уж из неё в Каспий. Там рыбьи стаи несметные, а белуге много надо пропитания… И то верно, размерами иная белуга с большую лодку, а то и с пароход…
     Где-­то в апреле вылезет Чарондак из своего бучила, стукнет посохом по ледяному панцирю и побежит по льду трещина от Белозерска до Липиного Бора. Шагает Чарондак по озеру и белых коров считает.
     …Но вот задумали люди вместо Мариинки построить большой водный путь, настроили по рекам плотин, остановили течение, запрудили озёра… Много стало воды. Радуйся, Чароднак, водный дух!
     Только стали замечать люди, что всё реже и реже попадались следы его на льду Белого озера. Некого стало считать в Белом озере. Перегородили люди бетонными плотинами дорогу белугам из Каспия в озеро. А потом и в старом бучиле перестали замечать зелёную бороду Чарондака. Пропал Чарондак.
     А я­-то знаю, где прячется сейчас водный дух. Он ушёл в город Чаронду, от которого осталось всего пяток домов да две старухи­-вековухи. Живёт он в ключевом колодце на самом его дне. Выходит иной раз на волю воды бабкам наносить да дров притащить из лесу. Привезти не на чем. Ни колеса, ни телеги…

Судьбицы – под защиту!
 
Э.В. Баранова:
     - Напротив потеряевского пляжа – интереснейшее место с красивым названием Судьбицы. Здесь в годы мелководья хорошо виден каменный судьбицкий шлюз старой Мариинской водной системы, построенный в 1915 году.
     Летом 2015 и 2016 годов мы вместе с детьми изучали эту местность: реку, растительность. Побывали на островах и возле разрушенной церкви. Проводили опрос жителей деревень и посмотрели старое гидротехническое сооружение. Целью нашей экспедиции было не просто собрать материал о Судьбицах, а показать, что эта территория уникальна в природном отношении, в истории гидротехники, монастырской жизни и в топонимике. Было бы правильно присвоить ей статус особо охраняемой природной территории (ООПТ). В состав ООПТ можно добавить и урочище Харламовское, где произрастает рукотворный сосновый бор, которому больше пятидесяти лет.
 
Алексей ДОЛГОВ.
Фото для статьи предоставила Э.В. Баранова.

Опубликовано в газете "Звезда". № 76 от 27 сентября 2016 года.

На снимках:
Затопленные надгробия на Судьбицком погосте. 2016 год.
Крест, найденный на Судьбицком погосте. 2015 год.
Э.В. Баранова у старого шлюза в Судьбицах.