Статистика свидетельствует: в США половина людей пенсионного возраста проживает в домах-интернатах для престарелых. В менее прагматичной Европе процент этот пониже, но тенденция все равно налицо: при наступлении глубокой старости жители западных стран стремятся переехать на отдельное место жительства, так как европейцы – очень независимые люди, они не хотят быть обузой своим детям. В России статистика иная. И отношение к домам престарелых другое. Прежде всего, со стороны общества, морали и, как следствие, со стороны государства.
Поднять проблему жизни престарелых людей мне предложила председатель совета ветеранов Нифантовского поселения А.А. Вахрушева. - Я тебя сейчас сведу в гости к некоторым пенсионерам, а ты сама сделаешь выводы, - сказала она. – А там мы посмотрим, совпадут наши взгляды или нет.
Холодная и голодная старость
Первый дом, куда мы заглянули, аккуратный с внешней стороны, но внутри пахнул нежилым воздухом. Хозяйка в телогрейке, сапогах и шапке встречает радушно.
- Почему так холодно? – после приветствия, спрашиваем ее.
- Отопление плохо работает.
Оглядываюсь. Косметического ремонта стены давно не знали, печка полуразвалилась, а трубы с центральным отоплением чуть теплые, при этом еще и форточка открыта – чтобы кошки могли спокойно вернуться с прогулки. О них особая забота, так как – это единственные живые существа, которые согревают душу хозяйки. В углу три пары валенок. На кухонном столе ряд пустых кастрюль, даже чайник на плите не теплится. Пожилая женщина одинокая, опекунство над ней осуществляет золовка, но она тоже уже в возрасте, приболела. Вот и сидит родственница одиноко в холодном доме.
На мои расспросы Татьяна Александровна отвечает сухо:
- Замужем не была – жениха не нашлось. Всю жизнь на ферме работала.
- А сколько Вам лет? - задаю снова вопрос. Она, смущено улыбаясь, выдает:
- Да уж за пятьдесят…
Все понятно – проблемы с памятью, а значит, и психикой. Ее годы уж солидный десяток лет отсчитывают, а она «живет» прошлым веком. Накатывает тоска…
Одинокая старость
К другой жительнице Нифантова добираемся, проваливаясь по колено в снег. Дороги к дому нет, а тропинку перемело. Школьники-тимуровцы раз в неделю приходят: расчистят тропку, воды наносят. Стучимся в дверь.
Людмиле Андреевне 82 года. Живет одна. В доме чистота и порядок. Засуетилась, приглашая чаю попить. За столом и беседа завязалась.
- Стара стала, немощна, со зрением проблема. Всю зиму из дома не выходила. Помыться негде. Спасибо школьникам да социальному работнику.
А особая благодарность у старушки к односельчанке, которую она ласково называет Зоей. Она разрешила ей на усадьбе картофель сажать – у самой-то сил нет, а та за это пенсию ее получает и продуктами снабжает. Ей она доверяет, а то дома деньги держать никак нельзя стало. Добрая очень, этим и пользовались разные «нечистоплотные» люди. Придут в гости и оставят старушку ни с чем. Так, раньше навещал ее частенько цыган. Его родственники не пускают домой, он к Людмиле Андреевне слезно просится. Она приютит и спать положит. А он ее за это обворует. Не раз оставлял без копейки, ни один телефон мобильный унес. Сейчас срок на зоне отбывает. Бывали и другие «благодарные» гости. Теперь, когда все знают, что нет у нее денежных купюр, стало спокойнее, но одиноко: поговорить не с кем.
Дети есть? Да, две дочки: одна живет в Санкт-Петербурге, а другая - в Москве. У первой со здоровьем проблемы, даже звонит редко. Вторая дочь раз в квартал приезжает, но лучше бы реже… У старушки наворачиваются на глаза слезы:
- Приедет, но помощи от нее никакой, еще и на обратную дорогу денег подай…
Пожилая женщина здраво размышляет, понимает, что с годами будет ей еще хуже, надеяться не на кого, но… все равно надеется.
- Если слягу, дочка приедет, знаю, что приедет, - и тут же обреченно соглашается, что надежда на ее помощь призрачна.
- Может, в дом-интернат для престарелых? – предлагает Альбина Александровна. Людмила Андреевна когда-то ходила в хор ветеранов и бывала в таком доме в Демидове. Видела, как хорошо там живется ее ровесницам, однако сомнения все равно гложут:
- Я бы поехала, да дом-то на кого оставлю, выбьют ведь сразу все стекла, нагадят. Надо если ставни делать, - и печально соглашается, что, вернее всего, после ее смерти продадут родительский дом наследницы – беречь не для кого. – Умру, так как хотят… А я пока поживу тут. Главное - тепло, а больше ничего не надо.
Хотя нет – надо! Не хватает ей общения, живого человеческого слова.
Смотришь на эту опрятную, милую женщину, и невольно набегают мысли: приближаясь к последнему краю, многие из стариков впервые ощутили всю серьезность или, может быть, наоборот, всю несерьезность этой жизни. К ним пришли болезни, слабость, зависимость, одиночество, их забыли, к ним потеряли интерес. А они тем временем часто ощущают себя молодыми, сильными, хорошо помнят, как влюблялись, мечтали, строили планы на будущее и думали, как много впереди времени…
Слепая старость
80-летний Анатолий Александрович, услышав голос Альбины Александровны,
радостно распахнул дверь. Мужчина живет один в однокомнатной квартире на четвертом этаже. Кругом почти идеальный порядок. И это при том, что он… не видит ничего. Ослеп! Жена умерла, дети живут в Череповце, квартиры не хоромы. Ехать к ним – категорично отказывается, хотя плохого слова ни об одном сказать не может. Просто не подходят старому человеку условия, которые они могут предложить. Привык к тишине, к тому, что сам занимается домашним хозяйством. За делом и время быстрее коротается. А тут у внука музыка, сноха готовит, стирает, уборку делает сама, да и поговорить все равно не с кем: работой и учебой заняты домочадцы. Не хочет стеснять и обременять. У них своя жизнь, а у него своя. Всю зиму не бывал на улице, поэтому с нетерпением ждет лета. Председатель совета ветеранов заставила-таки работников коммунального хозяйства сделать скамеечку у подъезда. Для таких стариков, как Анатолий Александрович, - это единственная возможность оказаться в обществе людей.
Обрадовавшись гостям, долго ведет повествование о тех годах, когда был еще в силе. Времени у меня ограничено, но не смею обидеть человека. А он, переживая трагичные моменты, то утирает платком слезы, то грозит кулаком своим давним обидчикам, то весело смеется. Рассказывает, как книгу читает: сыплет фамилиями, датами, событиями – память исключительная, отличный слух, а вот с глазами беда.
- Как же вы в доме порядок поддерживаете?
- А просто. Пылесосом пройду, метелкой, потом на коленки встану, все углы влажной тряпкой оботру. Мелочь выстираю, а большое дочь забирает. Чайник вскипятить да сготовить – тоже навострился.
Альбина Александровна предлагала ему оформить инвалидность, но он категорично отказался: «Я скорее скончаюсь, чем всех врачей смогу обойти». На вопрос о доме для престарелых, держит однозначный ответ: «Я бы поехал, но чтобы там были нормальные условия и порядок».
Мы прощаемся. Щемит сердце. Начинаю ясно осознавать, что пожилые люди – это именно те, кто понял всю мудрость и справедливость, всю пронзительную глубину пословицы «Жизнь прожить – не поле перейти».
Старость бедная
Еще про одну старушку рассказали ее соседи по многоквартирному дому. Престарелая, больная женщина выходит в общий коридор и просит у всех помощи. Муж и сын злоупотребляют алкоголем, пропивая ее пенсию. Ей зачастую нечего покушать, сложно помыться, а главное, состояние здоровья требует медицинского наблюдения. Отзывчивые люди пытались помогать женщине, договорились и госпитализировали даже ее. Но ближним родственникам не нравится это вмешательство, в первую очередь тем, что выставляется напоказ семейное «грязное белье». Сына и мужа, что живут с ней, все устраивает в этой жизни, а другой сын, наверное, не в состоянии исправить положение, если только забрать мать к себе. Но дома он тоже не сможет обеспечить родному человеку круглосуточный уход, так как работает. Тупиковая ситуация.
Престарелые родители становятся невольными заложниками своих детей. Ритм жизни, работа, навалившиеся семейные проблемы отнимают много времени и сил, и старикам остаются крохи чаще всего формального внимания. Дома-интернаты предназначены в первую очередь для одиноких престарелых людей, с остальными, исходя из норм морали, должны доводиться дети. А ситуации бывают разные. Например, как быть, если матери (отцу) нужен постоянный уход? Увольняться с работы? Это не лучшим образом скажется на материальном положении семьи. Нанять сиделку? Где ее взять? Самое бы то, определить детям родителей в комфортное социальное заведение, как это делается на Западе, чтобы последние дни они достойно жили, а не существовали. Но едва ли удастся удовлетворить неожиданно возросшую потребность местами, а самое главное – таких детей усовестят: обязаны доводиться с родителями.
И родители, зная это, держатся до последнего вздоха за свой угол. Только по закону и по совести ли приходится мучаться на склоне лет одним и страдать другим?
Одиночество – неизбежный спутник старости
- Многие в глубокой старости остаются одни, - грустно рассуждает Альбина Александровна. – Жизненные ситуации у всех разные. У детей, если они есть, свои семейные, материальные, квартирные вопросы. Немощные родители одним просто не нужны, для других становятся непомерной обузой. Да и старики, в свою очередь, не хотят обременять взрослых детей, понимая, что их жизнь и так несладка. Вот и коротают свои дни в ожидании смерти. Квартира, дом становится для многих кельей до конца жизни. Наследников вырастили и тем самым лишили себя права на достойные социальные условия. Бездетным, получается проще: их право на заботу государства прописано в законе. Еще проблема: у многих стариков появляются проблемы с психикой – сила есть, а ума нет. Зачастую такие люди становятся социально опасными для окружающих. Им нужно круглосуточное наблюдение. Но родственники, соседи годами не могут решить проблему определения таких больных в специальные учреждения, так как повсюду места ограничены, везде очереди. Это еще наше Нифантово – цивилизация, а в деревнях что творится? Навещающий социальный работник – это не выход, когда уход нужен постоянный, когда одиночество давит. Население в целом как-то резко постарело, - делает вывод председатель совета ветеранов. – Пенсионеров, нуждающихся в уходе, становится все больше. Раньше, как мне кажется, вопрос так остро не стоял. А сейчас сплошь и рядом грустные истории одинокой, немощной старости. Проблему необходимо решать комплексно! У престарелых людей должно быть право выбора, право нормально дожить свой век.
Елена ИЗЮМОВА.
Так, Валентина Александровна Мельникова – худенькая, шустрая старушка – на месте ей спокойно не сидится. 8 соток приусадебной земли – отдушина для удовлетворения ее неуемной энергии. Любит «землю» и Николай Тимофеевич Куликов: все лето поливал грядки, окучивал картошку. В итоге, общими усилиями вырастили урожай картошки, капусты, свеклы, моркови, огурцов. 
