Реальная история побега осужденного инвалида из исправительной колонии № 17.
Реклама
Реклама
Ночной марш-бросок из Шексны в Череповец
25.01.2016
7655
Побег из исправительной колонии относится к разряду чрезвычайных происшествий. Еще бы, ведь по всему периметру колонии построены высокие заборы и заграждения из колючей проволоки, используются радиотехническая сигнализация и противоподкопные системы охраны, сотрудниками колонии проводится режимная и оперативная работа, и, наконец, на вышках стоят часовые с правом стрелять на поражение. Но в начале восьмидесятых все эти рубежи охраны смог преодолеть инвалид. Как это было, читайте ниже.
Эта история произошла в апреле 1981 года. В то время я был учеником начальных классов. В каждой квартире имелась радиоточка, и радио работало с шести утра до двенадцати ночи. Запомнилось, как однажды радиопередачи несколько раз прерывались, и металлический голос читал приблизительно такой текст: «Внимание! Срочное сообщение! Из исправительной колонии №17 совершил побег опасный преступник. Особая примета – вместо одной ноги – протез!» Тогда это сообщение казалось очень серьезным, и даже пугало. О своих детских впечатлениях я рассказал А.А. Спиридонову, в ту пору работавшим начальником режимной части ИТК №17, на что Алексей Александрович рассмеялся: «Да какой он опасный преступник?! Это был Женька Рукавицын (здесь и далее фамилия изменена, прим. авт.) – обычный хулиган из Череповца, да к тому же еще инвалид с детства. Он ходил на протезе».
Нередко бывает, что в жизни соседствует трагическое и комическое. История побега Женьки Рукавицына – из этой серии. Начнем с того, что побег он не планировал и не готовил. В ночь, когда он «пошел на рывок», жизнь в колонии шла по обычному расписанию. В три часа сотрудники колонии разошлись по отрядам и провели ночную проверку осужденных – отсутствующих на спальных местах не выявили, или, как говорят в колонии – «проверка сошлась». Обход контрольно-следовой полосы тоже не выявил нарушений охраняемого периметра. Обычное дело. То же самое было вчера, позавчера, год назад… Однако после ночной проверки размеренный и неторопливый ритм ночной жизни мужской колонии был нарушен, и виновата в этом, как ни странно – женщина.
Около четырех утра одному из полутора тысяч осужденных взгрустнулось. Выглянул он из окна отряда, и почудилось ему, что на заборе основного ограждения сидит его возлюбленная Валентина. Та поманила его к себе, вот он и пошел…
Надо сказать, что звезды в ту ночь сложились для осужденного как никогда удачно. Во-первых, шло активное таяние снега, он проседал, и на «запретке» постоянно срабатывала сигнализация. Раз от разу караул бегал по тревоге, и, в конце концов, начальник караула отключил сигнализацию, а часовой солдат-срочник на вышке мирно спал. Получилось, что на какое-то время осужденных от воли отделяли только высокие заборы. Тюремная аксиома о том, что «охраняют не заборы, охраняют люди» в очередной раз подтвердилась.
Осужденный подошел к проволочному ограждению, кинул на «запретку» валик от швейной машинки. Сигнализация взвизгнула и замолчала. Он был инвалидом с детства, и, как часто бывает, покалеченная нога компенсировалась отлично развитыми руками. Подтянулся, перепрыгнул через заборы. В сотне метров от колонии проходила железнодорожная линия. По ней он пошел в сторону Череповца и уперся в мост через реку. Мост охранялся. Женька спустился с насыпи и направился вдоль реки.
Через некоторое время следы побега были обнаружены. Дальше события стали развиваться по много раз отработанной схеме: дежурный помощник начальника колонии объявляет тревогу и проводится сбор всего личного состава. В те времена, когда мобильной связи не было, а стационарные телефоны стояли лишь у некоторых сотрудников, оповещение о чрезвычайном происшествии проходило по цепочке посыльных. Вот как об этом вспоминает А.А. Спиридонов:
- Приходит под утро ко мне посыльный и сообщает: тревога, побег. «Кто сбежал?» - спрашиваю. Женька Рукавицын. Признаюсь, я даже не поверил. Начальник колонии Сергей Николаевич Киров любил устраивать такие проверки. Бывало, спрячет осужденного на территории колонии, или «бесконвойника» в поселке, и смотрит, как быстро мы определим, кого в колонии нет, и найдем его. Но когда я пришел в колонию, то понял, что в этот раз все очень серьезно. Тут же был разработан план действий для розыскных групп.
По следу сбежавшего пустили собаку, но она довела лишь до железной дороги и след потеряла: запах мазута перебил все остальные запахи. Опрос жителей деревни Деменское результата не дал.
Раньше железнодорожный мост через реку Шексну был одноколейный, и поезда проходили по нему по очереди. Поезда, направлявшиеся в сторону Череповца, стояли как раз в районе Шексны-1. Один из свидетелей рассказал, что в эту ночь был такой ожидающий железнодорожный состав.
Вполне логично было предположить, что беглец заскочил на поезд и поехал в свой родной Череповец. А.А. Спиридонов возглавил группу и направился отрабатывать адреса в Череповце. Эта работа тоже оказалась безрезультатной. Тем временем шел опрос местных жителей, и вскоре стало известно, что ночью по путям шел человек, который в районе моста спустился с насыпи и пошел вдоль реки. В точках возможного появления осужденного были выставлены посты.
…Пока сотрудники колонии решали задачу со многими неизвестными, осужденный вдоль реки доковылял до деревни Потеряево. Там он вскрыл дачу, перекусил, переоделся, вооружился топором и снова пошел к реке.
К этому времени уже рассвело. Он нашел лодочку, переправился на другой берег реки, и по так называемому «добрецкому зимнику» пошел в сторону деревень Пача и Добрец. От длительного хождения нога в протезе стала кровоточить, он устал. Уже где-то на границе с Череповецким районом Женька увидел двух солдат, которые прозорливостью и подозрительностью не отличались. Судите сами, подходит к ним хромающий человек, топорик в руках, а они просто попросили у него закурить. Пришлось Женьке самому начать процесс сдачи. «Вы не меня ищете?» спросил он. Солдатики попросили снять его шапку, сверили с ориентировкой и подтвердили: «Ну конечно тебя, пошли».
«Разбор полета» был жесткий. Колония прогремела на всю страну. Осудили начальника караула и солдата, заснувшего на вышке, многие сотрудники получили дисциплинарные взыскания. Беглецу добавили срок за побег и за кражу, вернули в «семнадцатую», и поставили на профилактический учет как склонного к побегу. Через каждые два часа он должен был прийти из отряда на вахту, чтобы засвидетельствовать себя.
Но время лечит, и через некоторое время отметку с осужденного сняли. Поговаривают, что сейчас Женька Рукавицын тихо и мирно живет в Череповце, а все сотрудники колонии, причастные к тем событиям, давно уже на пенсии.
Алексей ДОЛГОВ.
Опубликовано в газете "Звезда". № 90 от 21 ноября 2015 года.
Эта история произошла в апреле 1981 года. В то время я был учеником начальных классов. В каждой квартире имелась радиоточка, и радио работало с шести утра до двенадцати ночи. Запомнилось, как однажды радиопередачи несколько раз прерывались, и металлический голос читал приблизительно такой текст: «Внимание! Срочное сообщение! Из исправительной колонии №17 совершил побег опасный преступник. Особая примета – вместо одной ноги – протез!» Тогда это сообщение казалось очень серьезным, и даже пугало. О своих детских впечатлениях я рассказал А.А. Спиридонову, в ту пору работавшим начальником режимной части ИТК №17, на что Алексей Александрович рассмеялся: «Да какой он опасный преступник?! Это был Женька Рукавицын (здесь и далее фамилия изменена, прим. авт.) – обычный хулиган из Череповца, да к тому же еще инвалид с детства. Он ходил на протезе».
Нередко бывает, что в жизни соседствует трагическое и комическое. История побега Женьки Рукавицына – из этой серии. Начнем с того, что побег он не планировал и не готовил. В ночь, когда он «пошел на рывок», жизнь в колонии шла по обычному расписанию. В три часа сотрудники колонии разошлись по отрядам и провели ночную проверку осужденных – отсутствующих на спальных местах не выявили, или, как говорят в колонии – «проверка сошлась». Обход контрольно-следовой полосы тоже не выявил нарушений охраняемого периметра. Обычное дело. То же самое было вчера, позавчера, год назад… Однако после ночной проверки размеренный и неторопливый ритм ночной жизни мужской колонии был нарушен, и виновата в этом, как ни странно – женщина.
Около четырех утра одному из полутора тысяч осужденных взгрустнулось. Выглянул он из окна отряда, и почудилось ему, что на заборе основного ограждения сидит его возлюбленная Валентина. Та поманила его к себе, вот он и пошел…
Надо сказать, что звезды в ту ночь сложились для осужденного как никогда удачно. Во-первых, шло активное таяние снега, он проседал, и на «запретке» постоянно срабатывала сигнализация. Раз от разу караул бегал по тревоге, и, в конце концов, начальник караула отключил сигнализацию, а часовой солдат-срочник на вышке мирно спал. Получилось, что на какое-то время осужденных от воли отделяли только высокие заборы. Тюремная аксиома о том, что «охраняют не заборы, охраняют люди» в очередной раз подтвердилась.
Осужденный подошел к проволочному ограждению, кинул на «запретку» валик от швейной машинки. Сигнализация взвизгнула и замолчала. Он был инвалидом с детства, и, как часто бывает, покалеченная нога компенсировалась отлично развитыми руками. Подтянулся, перепрыгнул через заборы. В сотне метров от колонии проходила железнодорожная линия. По ней он пошел в сторону Череповца и уперся в мост через реку. Мост охранялся. Женька спустился с насыпи и направился вдоль реки.
Через некоторое время следы побега были обнаружены. Дальше события стали развиваться по много раз отработанной схеме: дежурный помощник начальника колонии объявляет тревогу и проводится сбор всего личного состава. В те времена, когда мобильной связи не было, а стационарные телефоны стояли лишь у некоторых сотрудников, оповещение о чрезвычайном происшествии проходило по цепочке посыльных. Вот как об этом вспоминает А.А. Спиридонов:
- Приходит под утро ко мне посыльный и сообщает: тревога, побег. «Кто сбежал?» - спрашиваю. Женька Рукавицын. Признаюсь, я даже не поверил. Начальник колонии Сергей Николаевич Киров любил устраивать такие проверки. Бывало, спрячет осужденного на территории колонии, или «бесконвойника» в поселке, и смотрит, как быстро мы определим, кого в колонии нет, и найдем его. Но когда я пришел в колонию, то понял, что в этот раз все очень серьезно. Тут же был разработан план действий для розыскных групп.
По следу сбежавшего пустили собаку, но она довела лишь до железной дороги и след потеряла: запах мазута перебил все остальные запахи. Опрос жителей деревни Деменское результата не дал.
Раньше железнодорожный мост через реку Шексну был одноколейный, и поезда проходили по нему по очереди. Поезда, направлявшиеся в сторону Череповца, стояли как раз в районе Шексны-1. Один из свидетелей рассказал, что в эту ночь был такой ожидающий железнодорожный состав.
Вполне логично было предположить, что беглец заскочил на поезд и поехал в свой родной Череповец. А.А. Спиридонов возглавил группу и направился отрабатывать адреса в Череповце. Эта работа тоже оказалась безрезультатной. Тем временем шел опрос местных жителей, и вскоре стало известно, что ночью по путям шел человек, который в районе моста спустился с насыпи и пошел вдоль реки. В точках возможного появления осужденного были выставлены посты.
…Пока сотрудники колонии решали задачу со многими неизвестными, осужденный вдоль реки доковылял до деревни Потеряево. Там он вскрыл дачу, перекусил, переоделся, вооружился топором и снова пошел к реке.
К этому времени уже рассвело. Он нашел лодочку, переправился на другой берег реки, и по так называемому «добрецкому зимнику» пошел в сторону деревень Пача и Добрец. От длительного хождения нога в протезе стала кровоточить, он устал. Уже где-то на границе с Череповецким районом Женька увидел двух солдат, которые прозорливостью и подозрительностью не отличались. Судите сами, подходит к ним хромающий человек, топорик в руках, а они просто попросили у него закурить. Пришлось Женьке самому начать процесс сдачи. «Вы не меня ищете?» спросил он. Солдатики попросили снять его шапку, сверили с ориентировкой и подтвердили: «Ну конечно тебя, пошли».
«Разбор полета» был жесткий. Колония прогремела на всю страну. Осудили начальника караула и солдата, заснувшего на вышке, многие сотрудники получили дисциплинарные взыскания. Беглецу добавили срок за побег и за кражу, вернули в «семнадцатую», и поставили на профилактический учет как склонного к побегу. Через каждые два часа он должен был прийти из отряда на вахту, чтобы засвидетельствовать себя.Но время лечит, и через некоторое время отметку с осужденного сняли. Поговаривают, что сейчас Женька Рукавицын тихо и мирно живет в Череповце, а все сотрудники колонии, причастные к тем событиям, давно уже на пенсии.
Алексей ДОЛГОВ.
Опубликовано в газете "Звезда". № 90 от 21 ноября 2015 года.
Использовать материалы и новости разрешается только при наличии активной ссылки.
Добавить комментарий
Учредители: АМУ «Редакция газеты «Звезда»,