уголок сатиры

Не мытьем, так катаньем

     В номере от 11 февраля был напечатан фельетон под названием «Не мытьём, так катаньем». Приводим его без купюр:
     «Читатели, пожалуй, уже не помнят статьи под заголовком «Оздоровить руководство райотделом связи», опубликованной в райгазете еще в 1937 году. А вот начальник Чуровского почтового отделения т. Лавров её помнит. Еще бы! Ведь там как раз об нём и речь-то шла. Вскоре после опубликования этой статьи сняли его с работы в райотделе и понизили в должности.
     Особенно чётко запомнил он подпись под статьей. «Ну, ясно, что Михаил Виноградов, работник почты, написал это. Больше некому», - думал Лавров.
     С тех пор много воды утекло. Но вот совсем недавно получил Лавров приказ, в котором говорится, что тот самый Михаил Виноградов назначается его помощником.
     - Как? – вознегодовал Лавров. – Я на него зуб имею, а его ко мне, можно сказать, под самый бок сажают.
     Больше всего боялся Лавров того, что этот самый помощник клином влезет в его семейную идиллию. Ведь до этого не работа была, а прямо благодать. Сидит это он, Лавров, за столом. По правую руку жена. Она телефонистка. Дежурит она у коммутатора, кружева вяжет, на звонки не скоро отвечает, на абонентов огрызается. По левую руку нередко сынишка-малолетка сидит, почтовыми бумагами забавляется. Одним словом, вся семья вместе, и душа у начальника на месте.
     А тут вдруг какого-то постороннего помощника подсовывают. И вот Лавров строчит начальнику райконторы связи грозный ультиматум: «Если вы Виноградова назначаете помощником, то снимайте меня. Я с ним вместе работать не буду».
     Но, видя, что «ультиматум» никакого действия не производит, Лавров пустился на подленькую уловку. По существующему графику Виноградов должен был прийти на работу в три часа дня. Лавров отдал ему устное распоряжение приходить на работу с десяти часов вечера. Виноградов в точности выполнил это распоряжение. Тогда Лавров сделал задний ход, отказался от своих слов и обвинил Виноградова в прогуле. Теперь он торжествует победу: не мытьём, так катаньем избавился от неугодного работника.
     Мстя за предполагаемую критику, Лавров употребил коварный и нечестный приём. Он не постеснялся отнять у человека шестилетний стаж честной работы, наложил на него позорное пятно прогульщика, лишь только для того, чтобы свести с ним некоторые обывательские счёты.
     Нельзя не упомянуть и о гнилой позиции начальника райконторы связи т. Белова. Он не пожелал разобраться в этом вопросе и с необычайной лёгкостью издал приказ об увольнении ни в чём не повинного человека.
     А Лавров торжествует. Но торжество это преждевременно». Подпись под фельетоном – А. Лосев.

Мирком да ладком

      В следующем фельетоне «Мирком да ладком» обратите внимание на интересное выражение «либеральное перо секретаря». Слово «либеральное» употреблено явно в отрицательном смысле. Очевидно, что либерализм - а это политическое учение о том, что государство должно как можно меньше вмешиваться в жизнь граждан, - был тогда не в чести. Читаем:
     «Некоторые даже в лице изменились. Особенно председатель колхоза Смирнов. Да и было отчего. Шахалов прямо так и сказал на общем собрании колхоза «Игнатовское»:
     - Если вы не спишите с моего лицевого счета 50 рублей, то знайте, - много всяких делов я у вас тут открою.
     - И откроет, – зашептали некоторые на ухо председателю.-  Уж кто-кто, а мы-то, родственники, знаем какой у Федьки характер. Оно, конечно, ежели с ним этак мирком да ладком обойтись – не откроет, а ежели насупротив – шабаш!
     - Думаете? – с трепетом произнёс председатель.
     - Федька-то наш? Да и глазом не моргнёт. С ним, братец ты мой, ухо надо остро держать. А главное – не сердить. Главное, подходец к нему надо иметь. Тогда он, как говорится, хотя и посердится, но в момент умилосердится. А ежели деньги с него взыскивать, с Федьки-то с нашего, - и милосердия тогда не жди.
     Тем временем предъявленный бывшим животноводом Фёдором Шахаловым «ультиматум» широко обсуждался колхозниками. В прошлом году на ферме пали десять поросят, а четыре исчезли совершенно бесследно. Это – или укрытый падёж, или ещё хуже. Ревизионная комиссия, выявив этот факт, отнесла стоимость четырёх поросят на виновника их исчезновения. На лицевой счёт Шахалова было отнесено 50 рублей.
     Выступивший счетовод колхоза целиком отверг «ультиматум» Шахалова и потребовал взыскания с него денег. Настаивал на этом и бригадир Шадрунов, но не тут-то было. Поддерживаемые изрядно струхнувшим председателем, родственники Шахалова в один голос закричали:
     - Простить!
     - Списать!
     - Иначе он всё откроет!
     - Не шутите с Федькиным характером!
     - Мирком да ладком надо с ним!
     И простили. И списали. «За пропажу поросят, - заносило либеральное перо секретаря в протокол собрания, - сумму 50 рублей с лицевого счета Шахалова списать». Словом, всё обошлось мирком да ладком. Изменившиеся было с перепугу некоторые лица снова приняли нормальный вид». Подпись под фельетоном: Игнатовский. Заозерский сельсовет.
     Мораль проста: взялся руководить людьми – делай своё дело честно и будь справедливым. И тогда никакой подчинённый не сможет тебя шантажировать.

Нельзя ли, чтоб двигалось?

     Следующий короткий фельетон, опубликованный 8 февраля, вызывает противоречивые чувства. Сейчас и не понять, прав автор или нет. Чем-то фельетон напоминает «гостевую книгу» сайта www.zwezda.net. Там тоже люди, скрывающиеся по никами, критикуют чиновников. И, кажется, поставь на должность критика, он быстро всё исправит: и деньги найдёт, и дороги отремонтирует, и врачи будут хорошо работать, и т.д. Потому как он – «критик» - умнее всех, а чиновники зря просиживают штаны на рабочем месте.
     Бывает и наоборот. Нерадивому руководителю все указывают на его плохую работу  или нечестность. А ему – хоть кол на голове теши. Про таких еще говорят: «В нём совесть и не ночевала». Есть такие сейчас, были и тогда.
     Читаем фельетон «Нельзя ли, чтоб двигалось?»:
     «Спустя пару другую дней после того, как 15 января в газете была помещена заметка о срыве заготовки дорожных материалов в Никольском сельсовете, мы обратились к председателю сельсовета т. Беляеву, чтобы узнать, как у него теперь обстоят дела.
     - Это вы о дорожном строительстве? – спрашивает т. Беляев – Знаю, знаю. Читал. Отвратительно дело обстоит. Как теперь? Да всё так же. На мёртвой точке. Душой болею, но что поделать. Не двигается дело.
     Бедный, бедный председатель. Сидит себе в сельсовете, болеет душой, страдает, можно сказать, по поводу отставаний, а дело – знай себе стоит на мёртвой точке. Не двигается, хоть умри.
     Послушайте, товарищ Беляев. А не пробовали вы проделать такой «эксперимент». Встать утречком пораньше. Умыться. Одеться. Пойти в колхоз. Скажем, в «Земледелец». Найти председателя правления. И вместе с ним подсчитать наличие рабочей силы и тягла, подобрать колхозников на заготовку дорожного материала, закрепить за ними энное количество лошадей, установить нормы выработки, установить оплату труда. Собрать этих колхозников и объяснить задачу. Установить ежедневные задания. А на другой день прийти и проверить, как выполняется эта директива сельсовета.
     Пробовали проделать это? Не пробовали? Настоятельно советуем проделать этот «эксперимент», называемый: организация и проверка дела на месте, в колхозе. Заранее уверяем, что дело пойдет. И душой болеть не придется. Вот увидите» Подпись: В. Кипятков.

Не сказка, а быль

     «Красной нитью» через всю газету «Колхозник-животновод» идёт воспевание коллективного хозяйствования. Такая была политика государства, да и название газеты обязывало… Напротив, тех, кто вёл единоличное хозяйство, высмеивали, доказывая их отсталость и несознательность. Не всегда такая агитация получалась удачной. 22 июня в рубрике «Уголок сатиры» вышел фельетон «О том, как муж и жена в путях «разошлись» (Не сказка, а быль). Из него следует, что вести своё хозяйство для семьи было гораздо выгоднее, чем работать в колхозе за трудодни. Впрочем, и здесь не обошлось без лукавства. Читаем:
     «В каком году – угадывай, жили-были на свете, в колхозе «Горы», муж и жена Голубевы. Были у них деточки или не были – не ведаем, а только – не уродись они со сноровкой в родную матушку. Уж до чего хитрющая, до чего хитрющая, что ни в одной арабской сказке таких не встретишь. Так в колхозе «Горы» её и звали Хитрушей. Вот однажды Хитруша и говорит своему мужу:
     - Хочу весь свет перехитрить.
     - Вот-те на, да как же это ты, свет мой, сделаешь? – удивился муж.
     - А вот так: ты, стало быть, будешь колхозником, а я единоличницей.
     - Да ты что, баба, белены, что ли, объелась, - замахал руками муж. – Ну где это слыхивано, чтобы муж был колхозником, а жена единоличницей оставалась. И при том, кто поверит, что у супругов – вдруг пути разные.
     А Хитруша и в расчёт не принимает мужние слова.
     - Сказала, перехитрю – и перехитрю. Только уговор: чтоб об этом никому ни полслова, потому как ещё в старину сказывали: «хитри да хвост береги». Так вот. А ежели, случись, добры люди станут про меня спрашивать, - скажи «несознательный элемент», - вот и всё.
     Долго ли коротко ли, а только всё так и сбылось, как задумала Хитруша. Муж в колхоз вступил, даже бригадирничать начал, а молодка – как была единоличницей, так и осталась ею. Вот однажды муж и говорит жене:
     - А скажи, жёнушка, к чему ты всё это так сделала?
     Тогда Хитруша берёт мужа за рукав и ведёт его на приусадебный участок, размером с полгектара.
     - Ну,- говорит она,- теперь видишь к чему? И всего-то у меня здесь понасеяно да понасажено: и пшеничка, и ячменёк, и картофелек, и лучку пять грядок, и морковочка есть – ну всякой тебе всячины. А теперь пойдём-ка на двор и посмотрим, что там делается.
     Входят на двор, а там кроме коровы да телёнка ещё 12 овец стоят.
     - Думаешь, чьё все это? – спрашивает Хитруша и ответствует: твоё да моё. А разве смогла бы я со всем моим да твоим хозяйством управиться, если бы в колхозе работала? И при том, что бы я сделала, ежели бы помощи мне от колхоза не было: то лошадкой, то плужком, то сенцом, то выгоном для скота, то другим чем?
     А муж – даже прослезился от волнения и говорит жене: «теперь-то я всё понял. Прямо диву даюсь, до чего ты смекалиста».
     На этом и сказке конец. Голубева так и по сей день «смекает» за счёт колхоза, а супруг знай себе очки общественности втирает: «ну что я с ней сделаю, коли она у меня несознательный элемент, - вот и не идёт в колхоз». А о переговорах с женой дома да на приусадебном участке – никому ни полслова». Подпись: Леденцов. Демсинский сельсовет.

Старые газеты читал Алексей ДОЛГОВ.