староверы

     Сначала необходимо исправить ошибки, допущенные в статье «Следы «примерного усердия». Во-первых, в километре от деревни Плешаково находится деревня Курья, а не Келбуй, и поэтому  подпись под фото следует читать «Евфалия Сергеевна Красильникова с сестрой Руфиной из деревни КУРЬЯ», а также в тексте статьи «В нашей деревне навряд ли кто-нибудь знает историю храма, а вот в КУРЬЕ есть старушки…Деревня КУРЬЯ – в километре от Плешаково».
     Заметив эту неточность, в редакцию позвонила жительница Чуровского Р.М. Сафронова и дополнила рассказ об истории плешаковского храма. Раиса Михайловна сообщила, что храм в деревне Плешаково был очень большой. В тридцатые годы именно в нем была устроена школа, учителем в которой работала Анна Павловна Хатова. Впоследствии здание бывшего храма было разделено на несколько домов. Строитель храма Василий Шуба был похоронен возле него, но до наших дней его могила не сохранилась.
     В конце статьи были упомянуты староверы, которые жили в лесной обители невдалеке от деревни. До наших дней сохранилась фотография тридцатых годов, на которой запечатлена семья Староверовых: сестры Парасковья, Ольга, Алефтина с их отцом Гавриилом. Сделан снимок в тридцатые годы возле одного из домов в деревне Курья, о чем рассказала Р.М. Сафронова:
     - Дом в переделанном виде стоит и поныне. В то время он был большим, двухэтажным. Впереди в подвале был магазин, а с обратной стороны дома была оборудована молельня. Здесь, в Курье, и жили сестры Староверовы. Когда Ольга и Алефтина приняли монашество, они ушли жить в лесную пустошь. Как вспоминали о них старожилы, это были грамотные, начитанные женщины. Там, в лесу, они жили, занимались огородничеством, скотоводством, а после смерти похоронены на староверческом кладбище…
     В 1911 году в «Новгородских Епархиальных Ведомостях» были опубликованы две статьи отца Иоанна, рассказывающие о быте старообрядцев. Первая называлась «Переполох старообрядцев в Чуровском приходе», а вторая - «Из быта старообрядцев-бегунов». Однако, чтобы «погрузиться» в атмосферу начала ХХ века, необходимо выяснить, кто такие старообрядцы.

Старообрядцы: кто они?

     До сих пор Русская Православная церковь не преодолела последствия раскола, последовавшего в 1653 году из-за церковно-обрядовой реформы, проводимой патриархом Никоном.     
     Причиной реформы явилось большое количество ошибок, которые обнаружились в богослужебной литературе, а также некоторые отличия в проведении церковных обрядов по сравнению с богослужением в Греческой церкви. И тогда возник серьезнейший вопрос: по каким образцам исправлять книги? Некоторые деятели Русской церкви предлагали проводить правку богослужебных книг по древним русским книгам. Патриарх Никон, напротив, хотел править книги по греческим образцам.
 
Фото 30-х годов. Деревня Курья. Семья Староверовых.
     Казалось бы, какая разница, креститься двумя перстами (как раньше) или тремя (как повелел Никон), сколько поклонов класть при богослужении, как ходить крестным ходом вокруг храма – по часовой стрелке или против. Но это для современных людей вопросы малозначительные, а для православных XVII века речь шла о ВЕРЕ В БОГА!
     Свои распоряжения патриарх вводил порывисто и с необычайным шумом, не подготовляя к ним общества и сопровождая их жестокими мерами против ослушников.
     В 1654 году патриарх приказал произвести в Москве обыск по домам и забрать все иконы, написанные с отступлениями от греческих образцов. На изображениях святых выкалывали глаза и в таком виде образа носили по городу, объявляя указ, который грозил строгим наказанием всем, кто будет писать такие иконы. Вскоре после того в Москве настала моровая язва и случилось солнечное затмение. Москвичи пришли в сильное волнение, собирали сходки и бранили патриарха, говоря, что мор и затмение – кара Божия.
     Распоряжения Никона заставляли верующих делать вывод, что доселе они не умели ни молиться, ни писать икон, и что духовенство не умело совершать богослужение как следует.
     Недовольство нововведениями в церкви, а также насильственные меры их внедрения явились поводом к расколу. Первыми за «старую веру» против реформ и действий патриарха выступил протопоп Аввакум. Отстаивая в своих сочинениях старую церковь, он обличал пороки представителей официальной религии (чревоугодничество, разврат, корыстолюбие и т.д.), самого царя, его слуг, воевод и пр. Популярность Аввакума в народе была очень велика, проповеди его находили широкий отклик, особенно в крестьянской среде.
     Большая часть низшего духовенства, менее образованная, видевшая в реформе церкви ущемление своих интересов и прав, встала полностью на защиту «старой веры». Своими действиями они влияли на крестьян, которые также стали яростными защитниками старой веры.

Деревня Курья. В этом доме жила семья Староверовых.
     В широких народных массах ходила идея о наступлении «последнего времени», о воцарении в мире антихриста и о том, что царь, патриарх и вся власть поклоняется ему и выполняет его волю.
     В 1666-67 годах прошёл церковный собор. Он предал церковному проклятию (анафеме) представителей старой веры (староверов) и принял решение об их наказании. Священники отправлялись в ссылки, лишались сана, заточались в монастыри. Ярые противники из народа подвергались жестоким наказаниям, ссылались в Сибирь, приговаривались к смертной казни.
     Обуздать народ «кнутом» не удалось. Староверы покидали места своего проживания и организовывали в глухих местах или на окраинах России свои общины, скиты, монастыри.
     Однако староверческое движение с самого начала и особенно позднее не было единым. Оно всё более и более распадалось на отдельные общины, лидеры которых вырабатывали свою местную религиозную практику.

Спасовцы и бегуны

     Во второй половине XIX – начале ХХ века численность старообрядцев в различных приходах на территории нынешнего Шекснинского района составляла от 0,3 до 3 процентов. Особое распространение в наших краях получила беспоповщина – одно из основных течений старообрядчества.     
     Беспоповцы, в свою очередь, со временем разделились на различные направления, среди которых выделялись Спасовский и Страннический (бегуны) толки.
     По представлению спасовцев в мире воцарился антихрист, и спастись можно лишь через молитву Спасу (Сыну Божьему). От своих последователей Спасово согласие требовало аскетизма в быту: строгих ограничений в еде и питье, а также запрет в ношении пестрой и цветной одежды. Были даже пословицы: «на ком рубаха пестра, знай – душа его антихристова сестра», «что ни пестринка, то сидит бесинка».

Здесь, в лесу, жили плешаковские староверки.
     Спасовцы также разделились на различные течения, а исходной точкой в разногласиях стал вопрос о крещении, поскольку некоторые из них признали возможным совершать таинство крещения в православной церкви, толкуя: «хотя и еретик крестит, да поп, в ризах, а не простой мужик». Этим и объясняется, что упомянутый в предыдущей статье последний священник плешаковского храма отец Федор посещал лесную обитель староверов.
     Кроме спасовцев немало в наших краях было и странников (бегунов), по воззрениям которых истинный христианин должен разорвать всякую связь с обществом и стать странником: не иметь «ни града, ни села, ни дому». Люди, разделявшие идеи странничества, но не желавшие уходить из мира, принимались в общину в качестве странноприимцев, т.е. тех, кто должен был принимать и укрывать бегунов.
     Теперь, войдя в курс дела, можно приступить к чтению первой статьи отца Иоанна Белоликова, которая приводится с незначительными сокращениями.

Переполох старообрядцев в Чуровском приходе

      «C 20-го марта с.г. среди старообрядцев-странников сильное смятение. Все пристани или, как их здесь называют, скиты опустели: насельники разбежались поголовно или развезены по новым местам. Главный Скит в нашем Чуровском приходе в д. Демсинах населен мужчинами-рабочими, и последние научены вводить в заблуждение, кого надо, относительно состава жильцов. Для дальних, бездомных и безродных арендована изба у крестьянина, стоявшего выше всякого подозрения относительно симпатий к бегунам. Словом, никаких видимых следов пребывания в д. Демсины «останцев благочестия», как бегуны себя и своих последователей величают, не осталось. Кто мог, убежал домой, не найдя «грядущаго града»; кто не в силах, укрылись в своих норах и болотах; и все ожидают лютого гонения за веру, которое поднимается против них слугами антихриста, т.е. правительственной властью. И не только в Демсинах, а и других селениях бегуны попрятались. Конечно, ни о каком гонении здесь на бегунов и речи нет, ни даже слухов местных. Селецкие беседы 1910 г. показали всем, что бегуны были на беседах равноправными собеседниками, хотя под личинами «останцев благочестия» скрывались Бог знает кто и откуда», - пишет отец Иоанн Белоликов.
     Как видим, сторонники официальной церкви и староверы не были непримиримыми врагами. Между ними существовал диалог, а деревня Селецкая Чуровского поселения стала местом проведения богословских и политических споров. Сторону официального вероучения на «Селецких беседах» защищал грамотный в вере и слепой Войкин, а за староверов выступал некий Пинаев. Человек осторожный, но с незавидной судьбой.
     «Теперь и о Пинаеве известно здесь, что он был без паспорта. В беседе, наиболее опасной для них в смысле возможности законного преследования за анархизм, Пинаев вел себя очень осторожно, несмотря на то, что его противник Войкин старался всячески его разжечь, чтобы потом подвести его под ответ. Следовательно, опасаться ответственности за Селецкие беседы бегуны не могли и не должны. И могли бы быть в покое, а тут оказывается на пятах гонение.
     Откуда, из-за чего?...
     Оказывается, причина страха есть. Пинаеву в Перми не посчастливилось: пришло известие, что за резкие суждения о правительственной власти он арестован и предан суду. Но не это еще поселило страх в бегунах. Другое известие из Вологодского уезда, что в Зубове разорено гнездо бегунов, арестован П.И., бывший у нас на беседах, но хранивший все время безмолвие, а его паства водворена по местам этапным порядком. Вот это-то известие всколыхнуло и море жизни наших бегунов. Чем все это кончится, покажет будущее. Для нас, пастырей, отрадного в этом явлении мало. Конечно, бегуны не преминут и теперь вину гонения, если оно и будет, возложить на нас.  К тому же бороться с подпольными врагами гораздо труднее, чем с открытыми. Да и преследование законною властью бегунов за их беспаспортность и за отрицательное отношение к гражданской власти истолкуется в пользу гонимой веры и даст возможность для темного люда окружить бегунство ореолом мученичества за веру истинную. Дай Бог, чтобы этого не случилось». (Священник Иоанн Белоликов, «Новгородские Епархиальные Ведомости» № 15-16, 1911 год).

О том, как покойник «в странство» ушел

     Еще более интересной представляется следующая статья под названием «Из быта старообрядцев-бегунов». Выше было сказано, что староверы всячески отдалялись от государственной власти, не признавали паспортов, не желали открывать ничего для мира. И вот что из этого однажды получилось:
     «В июне с.г. в Череповецком Окружном Суде разбиралось очень интересное дело, долженствующее пролить некоторый свет на таинственность, которою окружают свой культ бегуны-старообрядцы.
     Дело представляется в таком виде. Три года тому назад в дер. Елесине, Чуровского прихода Череповецкого уезда, умер от чахотки молодой богатый крестьянин-маслодел. Родственники его, мать и братья, преданные бегунству, но еще живущие в мире, успели перед смертью убедить его креститься и крестили. По смерти, последовавшей очень скоро после крещения, он тайно был погребен в неизвестном месте. Жена покойного, православная, но принужденная отказаться от исполнения христианских обязанностей по православному, заявила о погребении, и дело передано было судебному следователю.
     На предварительном следствии родственники отрицали факт погребения и смерти. Покойный, говорили они, живой, ушел «в странство», т.е. удалился из мира и переменил место жительства, как это водится у бегунов: оставляет человек свой дом, жену, детей и поселяется в соседней деревне или даже соседней избе.
     Жена по закону привязана к мужу, пока он жив. И в данном случае житья ей, как говорится, не стало. Не имея никаких средств к жизни, она принуждена была поступить на службу к своему зятю, торговцу.
     Свидетельскими показаниями факт смерти и погребения был установлен, и следователь предъявил к обвиняемым, как меру пресечения, внести залог или отправиться на предварительное заключение. Виновные, видя, что им своего участия в погребении не скрыть, сознались и оправдывали свое запирательство принципом бегунства не открывать ничего для мира.
     Кто виновники погребения, место и обстоятельства погребения – остались не выясненными и на суде. Так бегуны оберегают свои тайны. У них существует институт гробокопателей, каковыми являются известные лица. И это дает им возможность сохранять погребение в тайне.
     К родственникам покойного было предъявлено обвинение в насильственном похищение трупа и его погребении. Дело в смысле ответственности небольшое. Защитники нашли возможным представить подзащитных невиновными, став на точку зрения действия в силу их убеждений. Они распространяли на виновных действие закона о свободе вероисповедания.
     К сожалению, не было поставлено вопроса, насколько на бегунов может распространяться этот закон. Закон 1905 г. распространяется на тех иноверцев, старообрядцев, кои составляя известную группу, зарегистрированы Властью.
     Бегуны же не признают никакой власти и избегают всякой регистрации (не вошли они и в перепись 1897 г., по крайней мере в Чуровском приходе), а следовательно должны быть признаны стоящими вне закона 1905 года.     
     Судом обвиняемые оправданы.
     Мне, как местному священнику, привелось быть на суде и вынести оттуда чувство неудовлетворенности и разочарования. Несомненно, оправданные судом – столпы бегунства в Чуровском и известные в Вологодском и Пошехонском уездах используют это дело не в пользу Православия. А между тем, после Селецких бесед 1910 г., бегуны чувствовали шаткость своего положения, так как когда, в течение недели, пред массою слушателей, ложь их упования была до очевидности раскрыта о. миссионером и слепцом Войкиным». (Священник Иоанн Белоликов. «Новгородские Епархиальные Ведомости» № 35, 1911 год).

Спустя века

     Да, были раньше люди, готовые за свои убеждения, за веру «и в огонь, и в воду». Позже советская власть уравняла всех: гонению подверглись и христиане московского патриархата, и староверы, которые хоть и ошибались в своих религиозных чаяньях, но были доброжелательные, благочестивые люди.
     350 лет прошло с начала раскола. Сейчас Русская Православная церковь признает правильность реформ патриарха Никона, осуждая при этом методы, какими он проводил реформу.
     В 1971 году Поместным Собором Русской Православной церкви были сняты клятвы на старые обряды и на придерживающихся их православных христиан, наложенные в XVII веке. Между Русской Православной церковью и Русской Православной Старообрядческой церковью налажен взаимоуважающий диалог. В землю современные староверы не закапываются, в леса не убегают, но и поныне стараются соблюдать раз и навсегда установленные правила быта, и лишку о себе не рассказывать.
Алексей ДОЛГОВ.

     В «Звезде» от 5 августа в статье «За веру и правду пострадавшие» мы рассказывали о священнике Иоанне Белоликове, с 1896 по 1911 год служившего в Чуровском храме. Отец Иоанн не только проповедовал слово Божие, но отметился и на журналистской ниве, написав несколько статей в газету «Новгородские Епархиальные Ведомости». Так, в номере четвертом за 1902 год была опубликована его заметка «Примерное усердие к храму Божию», в которой священник рассказал о пожилом крестьянине деревни Плешаково, который вместе со своим сыном построил в деревне большой храм. Осталось ли что-нибудь от него? Прочитав статью отца Иоанна о событиях, происходивших в чуровских краях на рубеже XIX-XX веков, нам захотелось отправиться на поиски старинного храма.    

Примерное усердие к храму Божию

     «Прошедший 1901 год в жизни Чуровского прихода, Череповецкаго уезда, ознаменован редким событием. Разумеем окончание постройки храма в дер. Плешакове. Ныне часто слышим о создании храмов Божиих. Но устройство Плешаковского храма выходит из ряда тем, что труды по его созданию вынес с честию один старец не богатый материально, но сильный духом, верою и благочестием и необыкновенным усердием и энергией в деле.
     Храм в честь Воздвижения Честнаго и Животворящаго Креста деревянный небольшой – вместимостью рассчитан на 300 человек; создан исключительно усердием крестьянина дер. Плешакова Василия Осиповича Шубы с помощью сына Ивана. Человек он неграмотный, всю жизнь ведал только соху и топор (по профессии плотник), никогда не думал сделать что-либо особенное. Его занятием было строить один дом за другим для соседей. Ранее у него под окном была устроена часовня в память Чудеснаго Спасения Августейшей Семьи Царской 17 октября 1888 г. Но эта часовня за маловместимостью не удовлетворяла его. И вот, когда в 1896 г. в память св. Коронования Их Императорских Величеств волостным сходом постановлено было открыть в Починковской волости 12 школ грамоты, у Шубы явилась мысль бесплатно устроить под одну из таких школ помещение – часовню школу.
     Работа закипела: сам Шуба с сыном рубил лес, на своих плечах его вывозил и сам опять сложил в дом до последнего бревна. Когда здание по утвержденному плану было готово, священник указал Шубе, что в этом доме мог бы быть и храм Божий. Эта мысль сначала устрашила Шубу и показалась неосуществимой; но все-таки он с кротостию, смиренно стал просить ходатайства о разрешении обратить часовню в храм. По получении разрешения, быстро прирубили колокольню, устроили иконостас, престол и 17 июня собором священнослужителей св. храм был освящен местным о. Благочинным. Освящение храма привлекло массу молящихся, несмотря на то, что оповещение совершалось только в храмах за богослужением. По обычаю, накануне отправлено было всенощное бдение. Утром 17 июня в 5 часов утра из Чуровского храма двинулся крестный ход с местными св. иконами и св. Антиминсом, несомым местным священником во главе. Молящиеся по окончании совершенной в новом храме утрени вышли на встречу святыни с сонмом прибывших священнослужителей. Момент встречи святыни был очень трогателен, особенно, когда масса народа, встретившая святыню, в безмолвном благоговении падала ниц, поклоняясь святыне, пока совершалось каждение и произносилась ектения.
     Заслуга Шубы тем выше, что ему не только пришлось понести материальные издержки (свыше 2000 р.), но на его же старческие плечи (ему уже 74 года) выпала немалая борьба при осуществлении постройки храма.
     Дело в том, что храм устроен в центре раскола Спасова согласия. Известие о намерении Шубы встревожило раскольников, и они решили в противовес храму устроить моленну. Шуба трудился один, а они целым обществом, и моленна очень скоро была готова и приступила к отправлению своих функций, между тем до освящения храма было еще очень далеко. Грустно было старику видеть ослепление своих соседей, а особенно обидно выслушивать разного рода грубые насмешки и выходки против себя. А тут еще приключилась болезнь, настолько серьезная, что старика уже соборовали. Очень усердно он просил Бога дать ему возможность дожить до освящения храма, и Господь исполнил его молитву. В настоящее время он настолько слаб, что не может участвовать за богослужением. Зато нужно видеть его слезы умиления, когда после литургии занесешь ему заздравную просфору и поздравишь с праздником. Да поистине, дай Бог побольше таких людей, просто, но глубоко верующих. Богослужение совершается теперь в Плешакове через воскресенье. Народ усердно посещает храм для участия в литургии и слушания Слова Божия.
     Храм снабжен приличною ризницею благодаря участию Пресв. Мисаила. Жаль лишь, что новый храм не имеет еще благовестника; звонят к началу богослужения в единственный пудовый колокол; но прихожане и не дожидаются звона.
     Надеемся, что найдутся добрые люди и удовлетворят и эту существенную нужду; тогда храм будет будить совесть раскольников, совершающих свое богослужение в лесу в полверстах от Плешакова.
     Искренно желаем доброму Шубе с сыном доброго здоровья за его великое усердие к храму Божьему и за правильное понимание нужд родного своего крестьянства».
    Свящ. И. БЕЛОЛИКОВ.
«Новгородские Епархиальные Ведомости» №4, 1902 год.

Вперед, на поиски!

     110 лет прошло с тех пор. Время неумолимо: уходят поколения людей, словно старые листочки опадают с деревьев; до неузнаваемости изменяется ландшафт местности. Нередко перестанут в деревне жить люди, и лет через тридцать на этом месте уже поле или лес. Пройдет мимо человек  и не догадается, что когда-то здесь кипела жизнь.
     Деревня Плешаково не умерла.
     Интересно, после семидесяти лет богоборческой эпохи остались хоть какие-нибудь следы того храма? Помнят ли в деревне Василия Шубу, знают ли о пятикилометровом крестном ходе 17 июня 1901 года? А может, живут в Плешакове лишь дачники, ни сном ни духом не ведающие о событиях вековой давности? Такими вопросами задавался я, отправляясь из редакции на поиски храма.
     Найти деревню нетрудно. Повернул на чуровском перекрестке направо и, проехав три километра по проселочной дороге, пересек деревню Селецкую, сразу за которой свернул налево. Через километр-полтора увидел первые домишки следующей деревни и прибитый к стволу дерева указатель «Плешаково».
     Среди типичных деревенских строений выделялось длинное здание выцветшего голубого цвета. Обычно в таких домах устраивают в деревнях школы или клубы. Отсюда и решил начать поиски свидетелей событий давно минувших лет.

Повезло!

     Хозяин дома – Леонид Константинович Иванов, узнав о цели моего визита, заметил:
     - Вам бы лет пять назад приехать, много бы узнали. Могу рассказать, что при жизни поведала мне моя теща Александра Егоровна Смирнова.
     Оказалось, людей с фамилией Шуба в деревне нет, а вот семью Шубиных здесь, и в близлежащих деревнях помнят хорошо. Ошибки никакой нет. Наверное,  «Шуба» было прозвищем крестьянина Василия. Когда в ХХ веке его сыновьям и внукам выдавали документы, то, скорее всего, диалог был недолгий.
     - Ты чей сын?
     - Шубин.
     Вот и начался род Шубиных.

В этом доме жила семья Шубиных.
     - Жила семья Шубиных именно в этом доме, - начал свой рассказ Леонид Константинович, - Зажиточные были люди. В тридцатых годах имели в собственности технику, нанимали людей для работ. В то время таких хозяев называли кулаками. Свой дом Шубины застраховали, о чем до сих пор имеется свидетельство.

     В подтверждение своих слов хозяин дома показал мне на металлическую табличку, прибитую под чердачным окном. На бирке овальной формы легко читался отчеканенный текст «Взаимное земское страхование».
     - Раньше рядом стоял еще один дом Шубиных. Разбирая его, во мху, между бревнами, мы нашли несколько иностранных монет того времени. Вроде бы болгарские левы. Объяснение простое: по обычаю, чтобы дом долго стоял, при его строительстве в пазы ложились деньги.
     - А где же церковь?
     - Так вот она! – и Леонид Константинович указал на старое покосившееся здание на другой стороне улицы. 

Так выглядит сейчас здание, которое когда-то было большим храмом.
     Печальное зрелище. Полуразобранное небольшое строение с заколоченными окнами годится лишь на стройматериалы. Трудно представить, что когда-то это был величественный храм, вмещающий 300 человек. После переделок нет возможности оценить первоначальные размеры здания. Отец Иоанн Белоликов пишет, что Василий Шуба при строительстве храма понес затраты 2 000 рублей. Для сравнения можно привести следующие данные: в конце XIX - начале XX века земские учителя и врачи получали жалование 10 - 15 рублей, что являлось неплохим доходом. Ссыльным выдавали на содержание 10 рублей в месяц, на них можно было купить новую литературу и даже рояль. Литр хорошей водки стоил 12 копеек, медвежья шкура – 1,5-2 рубля.
     Вернее всего, то, что сохранилось от храма до наших дней, всего лишь один придел, или алтарная часть. 
     - В нашей деревне навряд ли кто-нибудь знает историю храма, а вот в Келбуе есть старушки. Нужно их спросить, – подытожил Л.К. Иванов, отправляя меня в следующую деревню.

Печальная история

     Деревушка Келбуй – в километре от Плешаково. Там мне посоветовали поговорить с 86-летней       Е.С. Красильниковой. Евфалию Сергеевну я увидел возле дома. Несмотря на солидный возраст, бабушка копала в огороде картошку. Оторвавшись от дел, она пригласила меня в дом и дополнила рассказ Леонида Константиновича.
     Василия Шубу она не помнит, а вот его внуков, т.е. детей Ивана знала:
     - В 30-х годах семью Шубиных раскулачили. Дом переделали под школу, там проводились деревенские беседы. Андрей Иванович позже уехал в Ленинград. Жив или нет, не знаю. Анна Ивановна умерла на 103 году жизни, Катерина Ивановна переехала в Архангельск, были и другие дети. 

Евфалия Сергеевна Красильникова с сестрой Руфиной.
     В храме богослужения продолжались до тридцатых годов. Последним батюшкой был пожилой священник Федор Арсентьевич, а помогала ему вести службы, пекла просфирки и делала свечи Люба - жена Андрея Ивановича Шубина. Когда начались репрессии, священника Федора, как и других мужчин, ревностных в вере, одним за другим увезли, и больше в деревню они не вернулись. Судьба их неизвестна. Оставшись без священника, деревенские жители Екатерина Егоровна Смирнова, Иван Петрович Смирнов, Глафира Семечкова и другие прихожане  продолжали по праздникам ходить в церковь. А потом храм был переоборудован в жилой дом, и в нем поселилась учительница.

В гости «к старухам»

      В статье Иоанна Белоликова есть интересные сведения о раскольниках, мешавших Василию Осиповичу Шубе строить храм.
     До сих пор лесную поляну, где жили староверы, деревенские жители называют «старухи».
     - Ты где грибов набрал?
     - Да возле старух походил.

Л.К. Иванов показывает, где жили староверки. На заднем плане - останки бывшего храма.
     Проводить меня «к старухам» согласился Леонид Константинович. Оседлав старого, но верного железного коня «Иж-планета-5», через несколько минут езды по полю, мы остановились на окраине леса  и, пройдя метров 200 по лесной тропинке, оказались на месте, где обитали староверы.
     - Раньше здесь старухи хозяйничали, а теперь кабаны, - пошутил Леонид Константинович, показывая взрытую лесным зверем землю. От домиков староверов ничего не осталось. Лесная поросль «поглотила» следы некогда активной жизни.
 
Здесь жили плешаковские старухи-староверки.
     Судя по Изданию Новгородского статистического комитета за 1866 год, в Чуровском приходе проживали 115 раскольников-староверов, причем, в основном (95 человек) – женщины. Сколько их было на рубеже веков – неизвестно. Плешаковские старухи жили отдельно от православных христиан, занимались огородничеством, держали коров, свиней.
     Известно, что староверы Спасова Согласия относились к одному из самых строгих толков беспоповщины. Они не признавали православных священников, вели строгую и воздержную жизнь. Однако отец Федор, служивший в храме, периодически посещал их лесную обитель.
     Власти долго их не трогали. Потом одни старухи по родне разъехались, другие поумирали. Лишь несколько могилок староверов, затерявшихся в чуровских лесах, напоминают об их странном образе жизни.        
Алексей ДОЛГОВ.