Белоликов

     Сначала необходимо исправить ошибки, допущенные в статье «Следы «примерного усердия». Во-первых, в километре от деревни Плешаково находится деревня Курья, а не Келбуй, и поэтому  подпись под фото следует читать «Евфалия Сергеевна Красильникова с сестрой Руфиной из деревни КУРЬЯ», а также в тексте статьи «В нашей деревне навряд ли кто-нибудь знает историю храма, а вот в КУРЬЕ есть старушки…Деревня КУРЬЯ – в километре от Плешаково».
     Заметив эту неточность, в редакцию позвонила жительница Чуровского Р.М. Сафронова и дополнила рассказ об истории плешаковского храма. Раиса Михайловна сообщила, что храм в деревне Плешаково был очень большой. В тридцатые годы именно в нем была устроена школа, учителем в которой работала Анна Павловна Хатова. Впоследствии здание бывшего храма было разделено на несколько домов. Строитель храма Василий Шуба был похоронен возле него, но до наших дней его могила не сохранилась.
     В конце статьи были упомянуты староверы, которые жили в лесной обители невдалеке от деревни. До наших дней сохранилась фотография тридцатых годов, на которой запечатлена семья Староверовых: сестры Парасковья, Ольга, Алефтина с их отцом Гавриилом. Сделан снимок в тридцатые годы возле одного из домов в деревне Курья, о чем рассказала Р.М. Сафронова:
     - Дом в переделанном виде стоит и поныне. В то время он был большим, двухэтажным. Впереди в подвале был магазин, а с обратной стороны дома была оборудована молельня. Здесь, в Курье, и жили сестры Староверовы. Когда Ольга и Алефтина приняли монашество, они ушли жить в лесную пустошь. Как вспоминали о них старожилы, это были грамотные, начитанные женщины. Там, в лесу, они жили, занимались огородничеством, скотоводством, а после смерти похоронены на староверческом кладбище…
     В 1911 году в «Новгородских Епархиальных Ведомостях» были опубликованы две статьи отца Иоанна, рассказывающие о быте старообрядцев. Первая называлась «Переполох старообрядцев в Чуровском приходе», а вторая - «Из быта старообрядцев-бегунов». Однако, чтобы «погрузиться» в атмосферу начала ХХ века, необходимо выяснить, кто такие старообрядцы.

Старообрядцы: кто они?

     До сих пор Русская Православная церковь не преодолела последствия раскола, последовавшего в 1653 году из-за церковно-обрядовой реформы, проводимой патриархом Никоном.     
     Причиной реформы явилось большое количество ошибок, которые обнаружились в богослужебной литературе, а также некоторые отличия в проведении церковных обрядов по сравнению с богослужением в Греческой церкви. И тогда возник серьезнейший вопрос: по каким образцам исправлять книги? Некоторые деятели Русской церкви предлагали проводить правку богослужебных книг по древним русским книгам. Патриарх Никон, напротив, хотел править книги по греческим образцам.
 
Фото 30-х годов. Деревня Курья. Семья Староверовых.
     Казалось бы, какая разница, креститься двумя перстами (как раньше) или тремя (как повелел Никон), сколько поклонов класть при богослужении, как ходить крестным ходом вокруг храма – по часовой стрелке или против. Но это для современных людей вопросы малозначительные, а для православных XVII века речь шла о ВЕРЕ В БОГА!
     Свои распоряжения патриарх вводил порывисто и с необычайным шумом, не подготовляя к ним общества и сопровождая их жестокими мерами против ослушников.
     В 1654 году патриарх приказал произвести в Москве обыск по домам и забрать все иконы, написанные с отступлениями от греческих образцов. На изображениях святых выкалывали глаза и в таком виде образа носили по городу, объявляя указ, который грозил строгим наказанием всем, кто будет писать такие иконы. Вскоре после того в Москве настала моровая язва и случилось солнечное затмение. Москвичи пришли в сильное волнение, собирали сходки и бранили патриарха, говоря, что мор и затмение – кара Божия.
     Распоряжения Никона заставляли верующих делать вывод, что доселе они не умели ни молиться, ни писать икон, и что духовенство не умело совершать богослужение как следует.
     Недовольство нововведениями в церкви, а также насильственные меры их внедрения явились поводом к расколу. Первыми за «старую веру» против реформ и действий патриарха выступил протопоп Аввакум. Отстаивая в своих сочинениях старую церковь, он обличал пороки представителей официальной религии (чревоугодничество, разврат, корыстолюбие и т.д.), самого царя, его слуг, воевод и пр. Популярность Аввакума в народе была очень велика, проповеди его находили широкий отклик, особенно в крестьянской среде.
     Большая часть низшего духовенства, менее образованная, видевшая в реформе церкви ущемление своих интересов и прав, встала полностью на защиту «старой веры». Своими действиями они влияли на крестьян, которые также стали яростными защитниками старой веры.

Деревня Курья. В этом доме жила семья Староверовых.
     В широких народных массах ходила идея о наступлении «последнего времени», о воцарении в мире антихриста и о том, что царь, патриарх и вся власть поклоняется ему и выполняет его волю.
     В 1666-67 годах прошёл церковный собор. Он предал церковному проклятию (анафеме) представителей старой веры (староверов) и принял решение об их наказании. Священники отправлялись в ссылки, лишались сана, заточались в монастыри. Ярые противники из народа подвергались жестоким наказаниям, ссылались в Сибирь, приговаривались к смертной казни.
     Обуздать народ «кнутом» не удалось. Староверы покидали места своего проживания и организовывали в глухих местах или на окраинах России свои общины, скиты, монастыри.
     Однако староверческое движение с самого начала и особенно позднее не было единым. Оно всё более и более распадалось на отдельные общины, лидеры которых вырабатывали свою местную религиозную практику.

Спасовцы и бегуны

     Во второй половине XIX – начале ХХ века численность старообрядцев в различных приходах на территории нынешнего Шекснинского района составляла от 0,3 до 3 процентов. Особое распространение в наших краях получила беспоповщина – одно из основных течений старообрядчества.     
     Беспоповцы, в свою очередь, со временем разделились на различные направления, среди которых выделялись Спасовский и Страннический (бегуны) толки.
     По представлению спасовцев в мире воцарился антихрист, и спастись можно лишь через молитву Спасу (Сыну Божьему). От своих последователей Спасово согласие требовало аскетизма в быту: строгих ограничений в еде и питье, а также запрет в ношении пестрой и цветной одежды. Были даже пословицы: «на ком рубаха пестра, знай – душа его антихристова сестра», «что ни пестринка, то сидит бесинка».

Здесь, в лесу, жили плешаковские староверки.
     Спасовцы также разделились на различные течения, а исходной точкой в разногласиях стал вопрос о крещении, поскольку некоторые из них признали возможным совершать таинство крещения в православной церкви, толкуя: «хотя и еретик крестит, да поп, в ризах, а не простой мужик». Этим и объясняется, что упомянутый в предыдущей статье последний священник плешаковского храма отец Федор посещал лесную обитель староверов.
     Кроме спасовцев немало в наших краях было и странников (бегунов), по воззрениям которых истинный христианин должен разорвать всякую связь с обществом и стать странником: не иметь «ни града, ни села, ни дому». Люди, разделявшие идеи странничества, но не желавшие уходить из мира, принимались в общину в качестве странноприимцев, т.е. тех, кто должен был принимать и укрывать бегунов.
     Теперь, войдя в курс дела, можно приступить к чтению первой статьи отца Иоанна Белоликова, которая приводится с незначительными сокращениями.

Переполох старообрядцев в Чуровском приходе

      «C 20-го марта с.г. среди старообрядцев-странников сильное смятение. Все пристани или, как их здесь называют, скиты опустели: насельники разбежались поголовно или развезены по новым местам. Главный Скит в нашем Чуровском приходе в д. Демсинах населен мужчинами-рабочими, и последние научены вводить в заблуждение, кого надо, относительно состава жильцов. Для дальних, бездомных и безродных арендована изба у крестьянина, стоявшего выше всякого подозрения относительно симпатий к бегунам. Словом, никаких видимых следов пребывания в д. Демсины «останцев благочестия», как бегуны себя и своих последователей величают, не осталось. Кто мог, убежал домой, не найдя «грядущаго града»; кто не в силах, укрылись в своих норах и болотах; и все ожидают лютого гонения за веру, которое поднимается против них слугами антихриста, т.е. правительственной властью. И не только в Демсинах, а и других селениях бегуны попрятались. Конечно, ни о каком гонении здесь на бегунов и речи нет, ни даже слухов местных. Селецкие беседы 1910 г. показали всем, что бегуны были на беседах равноправными собеседниками, хотя под личинами «останцев благочестия» скрывались Бог знает кто и откуда», - пишет отец Иоанн Белоликов.
     Как видим, сторонники официальной церкви и староверы не были непримиримыми врагами. Между ними существовал диалог, а деревня Селецкая Чуровского поселения стала местом проведения богословских и политических споров. Сторону официального вероучения на «Селецких беседах» защищал грамотный в вере и слепой Войкин, а за староверов выступал некий Пинаев. Человек осторожный, но с незавидной судьбой.
     «Теперь и о Пинаеве известно здесь, что он был без паспорта. В беседе, наиболее опасной для них в смысле возможности законного преследования за анархизм, Пинаев вел себя очень осторожно, несмотря на то, что его противник Войкин старался всячески его разжечь, чтобы потом подвести его под ответ. Следовательно, опасаться ответственности за Селецкие беседы бегуны не могли и не должны. И могли бы быть в покое, а тут оказывается на пятах гонение.
     Откуда, из-за чего?...
     Оказывается, причина страха есть. Пинаеву в Перми не посчастливилось: пришло известие, что за резкие суждения о правительственной власти он арестован и предан суду. Но не это еще поселило страх в бегунах. Другое известие из Вологодского уезда, что в Зубове разорено гнездо бегунов, арестован П.И., бывший у нас на беседах, но хранивший все время безмолвие, а его паства водворена по местам этапным порядком. Вот это-то известие всколыхнуло и море жизни наших бегунов. Чем все это кончится, покажет будущее. Для нас, пастырей, отрадного в этом явлении мало. Конечно, бегуны не преминут и теперь вину гонения, если оно и будет, возложить на нас.  К тому же бороться с подпольными врагами гораздо труднее, чем с открытыми. Да и преследование законною властью бегунов за их беспаспортность и за отрицательное отношение к гражданской власти истолкуется в пользу гонимой веры и даст возможность для темного люда окружить бегунство ореолом мученичества за веру истинную. Дай Бог, чтобы этого не случилось». (Священник Иоанн Белоликов, «Новгородские Епархиальные Ведомости» № 15-16, 1911 год).

О том, как покойник «в странство» ушел

     Еще более интересной представляется следующая статья под названием «Из быта старообрядцев-бегунов». Выше было сказано, что староверы всячески отдалялись от государственной власти, не признавали паспортов, не желали открывать ничего для мира. И вот что из этого однажды получилось:
     «В июне с.г. в Череповецком Окружном Суде разбиралось очень интересное дело, долженствующее пролить некоторый свет на таинственность, которою окружают свой культ бегуны-старообрядцы.
     Дело представляется в таком виде. Три года тому назад в дер. Елесине, Чуровского прихода Череповецкого уезда, умер от чахотки молодой богатый крестьянин-маслодел. Родственники его, мать и братья, преданные бегунству, но еще живущие в мире, успели перед смертью убедить его креститься и крестили. По смерти, последовавшей очень скоро после крещения, он тайно был погребен в неизвестном месте. Жена покойного, православная, но принужденная отказаться от исполнения христианских обязанностей по православному, заявила о погребении, и дело передано было судебному следователю.
     На предварительном следствии родственники отрицали факт погребения и смерти. Покойный, говорили они, живой, ушел «в странство», т.е. удалился из мира и переменил место жительства, как это водится у бегунов: оставляет человек свой дом, жену, детей и поселяется в соседней деревне или даже соседней избе.
     Жена по закону привязана к мужу, пока он жив. И в данном случае житья ей, как говорится, не стало. Не имея никаких средств к жизни, она принуждена была поступить на службу к своему зятю, торговцу.
     Свидетельскими показаниями факт смерти и погребения был установлен, и следователь предъявил к обвиняемым, как меру пресечения, внести залог или отправиться на предварительное заключение. Виновные, видя, что им своего участия в погребении не скрыть, сознались и оправдывали свое запирательство принципом бегунства не открывать ничего для мира.
     Кто виновники погребения, место и обстоятельства погребения – остались не выясненными и на суде. Так бегуны оберегают свои тайны. У них существует институт гробокопателей, каковыми являются известные лица. И это дает им возможность сохранять погребение в тайне.
     К родственникам покойного было предъявлено обвинение в насильственном похищение трупа и его погребении. Дело в смысле ответственности небольшое. Защитники нашли возможным представить подзащитных невиновными, став на точку зрения действия в силу их убеждений. Они распространяли на виновных действие закона о свободе вероисповедания.
     К сожалению, не было поставлено вопроса, насколько на бегунов может распространяться этот закон. Закон 1905 г. распространяется на тех иноверцев, старообрядцев, кои составляя известную группу, зарегистрированы Властью.
     Бегуны же не признают никакой власти и избегают всякой регистрации (не вошли они и в перепись 1897 г., по крайней мере в Чуровском приходе), а следовательно должны быть признаны стоящими вне закона 1905 года.     
     Судом обвиняемые оправданы.
     Мне, как местному священнику, привелось быть на суде и вынести оттуда чувство неудовлетворенности и разочарования. Несомненно, оправданные судом – столпы бегунства в Чуровском и известные в Вологодском и Пошехонском уездах используют это дело не в пользу Православия. А между тем, после Селецких бесед 1910 г., бегуны чувствовали шаткость своего положения, так как когда, в течение недели, пред массою слушателей, ложь их упования была до очевидности раскрыта о. миссионером и слепцом Войкиным». (Священник Иоанн Белоликов. «Новгородские Епархиальные Ведомости» № 35, 1911 год).

Спустя века

     Да, были раньше люди, готовые за свои убеждения, за веру «и в огонь, и в воду». Позже советская власть уравняла всех: гонению подверглись и христиане московского патриархата, и староверы, которые хоть и ошибались в своих религиозных чаяньях, но были доброжелательные, благочестивые люди.
     350 лет прошло с начала раскола. Сейчас Русская Православная церковь признает правильность реформ патриарха Никона, осуждая при этом методы, какими он проводил реформу.
     В 1971 году Поместным Собором Русской Православной церкви были сняты клятвы на старые обряды и на придерживающихся их православных христиан, наложенные в XVII веке. Между Русской Православной церковью и Русской Православной Старообрядческой церковью налажен взаимоуважающий диалог. В землю современные староверы не закапываются, в леса не убегают, но и поныне стараются соблюдать раз и навсегда установленные правила быта, и лишку о себе не рассказывать.
Алексей ДОЛГОВ.

     В «Звезде» от 5 августа в статье «За веру и правду пострадавшие» мы рассказывали о священнике Иоанне Белоликове, с 1896 по 1911 год служившего в Чуровском храме. Отец Иоанн не только проповедовал слово Божие, но отметился и на журналистской ниве, написав несколько статей в газету «Новгородские Епархиальные Ведомости». Так, в номере четвертом за 1902 год была опубликована его заметка «Примерное усердие к храму Божию», в которой священник рассказал о пожилом крестьянине деревни Плешаково, который вместе со своим сыном построил в деревне большой храм. Осталось ли что-нибудь от него? Прочитав статью отца Иоанна о событиях, происходивших в чуровских краях на рубеже XIX-XX веков, нам захотелось отправиться на поиски старинного храма.    

Примерное усердие к храму Божию

     «Прошедший 1901 год в жизни Чуровского прихода, Череповецкаго уезда, ознаменован редким событием. Разумеем окончание постройки храма в дер. Плешакове. Ныне часто слышим о создании храмов Божиих. Но устройство Плешаковского храма выходит из ряда тем, что труды по его созданию вынес с честию один старец не богатый материально, но сильный духом, верою и благочестием и необыкновенным усердием и энергией в деле.
     Храм в честь Воздвижения Честнаго и Животворящаго Креста деревянный небольшой – вместимостью рассчитан на 300 человек; создан исключительно усердием крестьянина дер. Плешакова Василия Осиповича Шубы с помощью сына Ивана. Человек он неграмотный, всю жизнь ведал только соху и топор (по профессии плотник), никогда не думал сделать что-либо особенное. Его занятием было строить один дом за другим для соседей. Ранее у него под окном была устроена часовня в память Чудеснаго Спасения Августейшей Семьи Царской 17 октября 1888 г. Но эта часовня за маловместимостью не удовлетворяла его. И вот, когда в 1896 г. в память св. Коронования Их Императорских Величеств волостным сходом постановлено было открыть в Починковской волости 12 школ грамоты, у Шубы явилась мысль бесплатно устроить под одну из таких школ помещение – часовню школу.
     Работа закипела: сам Шуба с сыном рубил лес, на своих плечах его вывозил и сам опять сложил в дом до последнего бревна. Когда здание по утвержденному плану было готово, священник указал Шубе, что в этом доме мог бы быть и храм Божий. Эта мысль сначала устрашила Шубу и показалась неосуществимой; но все-таки он с кротостию, смиренно стал просить ходатайства о разрешении обратить часовню в храм. По получении разрешения, быстро прирубили колокольню, устроили иконостас, престол и 17 июня собором священнослужителей св. храм был освящен местным о. Благочинным. Освящение храма привлекло массу молящихся, несмотря на то, что оповещение совершалось только в храмах за богослужением. По обычаю, накануне отправлено было всенощное бдение. Утром 17 июня в 5 часов утра из Чуровского храма двинулся крестный ход с местными св. иконами и св. Антиминсом, несомым местным священником во главе. Молящиеся по окончании совершенной в новом храме утрени вышли на встречу святыни с сонмом прибывших священнослужителей. Момент встречи святыни был очень трогателен, особенно, когда масса народа, встретившая святыню, в безмолвном благоговении падала ниц, поклоняясь святыне, пока совершалось каждение и произносилась ектения.
     Заслуга Шубы тем выше, что ему не только пришлось понести материальные издержки (свыше 2000 р.), но на его же старческие плечи (ему уже 74 года) выпала немалая борьба при осуществлении постройки храма.
     Дело в том, что храм устроен в центре раскола Спасова согласия. Известие о намерении Шубы встревожило раскольников, и они решили в противовес храму устроить моленну. Шуба трудился один, а они целым обществом, и моленна очень скоро была готова и приступила к отправлению своих функций, между тем до освящения храма было еще очень далеко. Грустно было старику видеть ослепление своих соседей, а особенно обидно выслушивать разного рода грубые насмешки и выходки против себя. А тут еще приключилась болезнь, настолько серьезная, что старика уже соборовали. Очень усердно он просил Бога дать ему возможность дожить до освящения храма, и Господь исполнил его молитву. В настоящее время он настолько слаб, что не может участвовать за богослужением. Зато нужно видеть его слезы умиления, когда после литургии занесешь ему заздравную просфору и поздравишь с праздником. Да поистине, дай Бог побольше таких людей, просто, но глубоко верующих. Богослужение совершается теперь в Плешакове через воскресенье. Народ усердно посещает храм для участия в литургии и слушания Слова Божия.
     Храм снабжен приличною ризницею благодаря участию Пресв. Мисаила. Жаль лишь, что новый храм не имеет еще благовестника; звонят к началу богослужения в единственный пудовый колокол; но прихожане и не дожидаются звона.
     Надеемся, что найдутся добрые люди и удовлетворят и эту существенную нужду; тогда храм будет будить совесть раскольников, совершающих свое богослужение в лесу в полверстах от Плешакова.
     Искренно желаем доброму Шубе с сыном доброго здоровья за его великое усердие к храму Божьему и за правильное понимание нужд родного своего крестьянства».
    Свящ. И. БЕЛОЛИКОВ.
«Новгородские Епархиальные Ведомости» №4, 1902 год.

Вперед, на поиски!

     110 лет прошло с тех пор. Время неумолимо: уходят поколения людей, словно старые листочки опадают с деревьев; до неузнаваемости изменяется ландшафт местности. Нередко перестанут в деревне жить люди, и лет через тридцать на этом месте уже поле или лес. Пройдет мимо человек  и не догадается, что когда-то здесь кипела жизнь.
     Деревня Плешаково не умерла.
     Интересно, после семидесяти лет богоборческой эпохи остались хоть какие-нибудь следы того храма? Помнят ли в деревне Василия Шубу, знают ли о пятикилометровом крестном ходе 17 июня 1901 года? А может, живут в Плешакове лишь дачники, ни сном ни духом не ведающие о событиях вековой давности? Такими вопросами задавался я, отправляясь из редакции на поиски храма.
     Найти деревню нетрудно. Повернул на чуровском перекрестке направо и, проехав три километра по проселочной дороге, пересек деревню Селецкую, сразу за которой свернул налево. Через километр-полтора увидел первые домишки следующей деревни и прибитый к стволу дерева указатель «Плешаково».
     Среди типичных деревенских строений выделялось длинное здание выцветшего голубого цвета. Обычно в таких домах устраивают в деревнях школы или клубы. Отсюда и решил начать поиски свидетелей событий давно минувших лет.

Повезло!

     Хозяин дома – Леонид Константинович Иванов, узнав о цели моего визита, заметил:
     - Вам бы лет пять назад приехать, много бы узнали. Могу рассказать, что при жизни поведала мне моя теща Александра Егоровна Смирнова.
     Оказалось, людей с фамилией Шуба в деревне нет, а вот семью Шубиных здесь, и в близлежащих деревнях помнят хорошо. Ошибки никакой нет. Наверное,  «Шуба» было прозвищем крестьянина Василия. Когда в ХХ веке его сыновьям и внукам выдавали документы, то, скорее всего, диалог был недолгий.
     - Ты чей сын?
     - Шубин.
     Вот и начался род Шубиных.

В этом доме жила семья Шубиных.
     - Жила семья Шубиных именно в этом доме, - начал свой рассказ Леонид Константинович, - Зажиточные были люди. В тридцатых годах имели в собственности технику, нанимали людей для работ. В то время таких хозяев называли кулаками. Свой дом Шубины застраховали, о чем до сих пор имеется свидетельство.

     В подтверждение своих слов хозяин дома показал мне на металлическую табличку, прибитую под чердачным окном. На бирке овальной формы легко читался отчеканенный текст «Взаимное земское страхование».
     - Раньше рядом стоял еще один дом Шубиных. Разбирая его, во мху, между бревнами, мы нашли несколько иностранных монет того времени. Вроде бы болгарские левы. Объяснение простое: по обычаю, чтобы дом долго стоял, при его строительстве в пазы ложились деньги.
     - А где же церковь?
     - Так вот она! – и Леонид Константинович указал на старое покосившееся здание на другой стороне улицы. 

Так выглядит сейчас здание, которое когда-то было большим храмом.
     Печальное зрелище. Полуразобранное небольшое строение с заколоченными окнами годится лишь на стройматериалы. Трудно представить, что когда-то это был величественный храм, вмещающий 300 человек. После переделок нет возможности оценить первоначальные размеры здания. Отец Иоанн Белоликов пишет, что Василий Шуба при строительстве храма понес затраты 2 000 рублей. Для сравнения можно привести следующие данные: в конце XIX - начале XX века земские учителя и врачи получали жалование 10 - 15 рублей, что являлось неплохим доходом. Ссыльным выдавали на содержание 10 рублей в месяц, на них можно было купить новую литературу и даже рояль. Литр хорошей водки стоил 12 копеек, медвежья шкура – 1,5-2 рубля.
     Вернее всего, то, что сохранилось от храма до наших дней, всего лишь один придел, или алтарная часть. 
     - В нашей деревне навряд ли кто-нибудь знает историю храма, а вот в Келбуе есть старушки. Нужно их спросить, – подытожил Л.К. Иванов, отправляя меня в следующую деревню.

Печальная история

     Деревушка Келбуй – в километре от Плешаково. Там мне посоветовали поговорить с 86-летней       Е.С. Красильниковой. Евфалию Сергеевну я увидел возле дома. Несмотря на солидный возраст, бабушка копала в огороде картошку. Оторвавшись от дел, она пригласила меня в дом и дополнила рассказ Леонида Константиновича.
     Василия Шубу она не помнит, а вот его внуков, т.е. детей Ивана знала:
     - В 30-х годах семью Шубиных раскулачили. Дом переделали под школу, там проводились деревенские беседы. Андрей Иванович позже уехал в Ленинград. Жив или нет, не знаю. Анна Ивановна умерла на 103 году жизни, Катерина Ивановна переехала в Архангельск, были и другие дети. 

Евфалия Сергеевна Красильникова с сестрой Руфиной.
     В храме богослужения продолжались до тридцатых годов. Последним батюшкой был пожилой священник Федор Арсентьевич, а помогала ему вести службы, пекла просфирки и делала свечи Люба - жена Андрея Ивановича Шубина. Когда начались репрессии, священника Федора, как и других мужчин, ревностных в вере, одним за другим увезли, и больше в деревню они не вернулись. Судьба их неизвестна. Оставшись без священника, деревенские жители Екатерина Егоровна Смирнова, Иван Петрович Смирнов, Глафира Семечкова и другие прихожане  продолжали по праздникам ходить в церковь. А потом храм был переоборудован в жилой дом, и в нем поселилась учительница.

В гости «к старухам»

      В статье Иоанна Белоликова есть интересные сведения о раскольниках, мешавших Василию Осиповичу Шубе строить храм.
     До сих пор лесную поляну, где жили староверы, деревенские жители называют «старухи».
     - Ты где грибов набрал?
     - Да возле старух походил.

Л.К. Иванов показывает, где жили староверки. На заднем плане - останки бывшего храма.
     Проводить меня «к старухам» согласился Леонид Константинович. Оседлав старого, но верного железного коня «Иж-планета-5», через несколько минут езды по полю, мы остановились на окраине леса  и, пройдя метров 200 по лесной тропинке, оказались на месте, где обитали староверы.
     - Раньше здесь старухи хозяйничали, а теперь кабаны, - пошутил Леонид Константинович, показывая взрытую лесным зверем землю. От домиков староверов ничего не осталось. Лесная поросль «поглотила» следы некогда активной жизни.
 
Здесь жили плешаковские старухи-староверки.
     Судя по Изданию Новгородского статистического комитета за 1866 год, в Чуровском приходе проживали 115 раскольников-староверов, причем, в основном (95 человек) – женщины. Сколько их было на рубеже веков – неизвестно. Плешаковские старухи жили отдельно от православных христиан, занимались огородничеством, держали коров, свиней.
     Известно, что староверы Спасова Согласия относились к одному из самых строгих толков беспоповщины. Они не признавали православных священников, вели строгую и воздержную жизнь. Однако отец Федор, служивший в храме, периодически посещал их лесную обитель.
     Власти долго их не трогали. Потом одни старухи по родне разъехались, другие поумирали. Лишь несколько могилок староверов, затерявшихся в чуровских лесах, напоминают об их странном образе жизни.        
Алексей ДОЛГОВ.

     …Семерых сыновей дал Бог настоятелю церкви в селе Васильевском Череповецкого уезда отцу Захарию и матушке Марии Белоликовым, а они воспитали своих детей настоящими христианами. Один из сыновей достиг высокого епископского достоинства, четверо стали священниками, один – скромным сельским учителем. Лишь трое братьев Белоликовых умерли естественной смертью. Четверо же приняли мученическую кончину от безбожных гонителей Церкви.

Иван Белоликов

     Иван родился в 1873 году. С детства полюбивший церковное служение, Иван Захарович продолжил семейную священническую династию. Окончив Кирилловское духовное училище, он поступил в  Новгородскую духовную семинарию.
     В метрической книге Николаевской Сухачской церкви за 1896 год имеется актовая запись от 28 января о бракосочетании И.З. Белоликова, студента Новгородской духовной семинарии, и семнадцатилетней Наталии Соколовой. Закончив обучение, Иван Захарович принял священный сан, и 28 декабря 1896 года иерей Иоанн Белоликов назначается священником Чуровской церкви. С горением сердца, терпением и любовью к людям молодой батюшка стал сеять в сердца людей слово Божие.

На Чуровском приходе

     Сейчас уж не осталось людей, кто бы помнил отца Иоанна, и о его деятельности и жизни прихода можно судить по архивным материалам. В «Новгородских Епархиальных Новостях» нашлось несколько статей, написанных отцом Иоанном. В 1902 году в заметке «Примерное усердие к храму Божию» отец Иоанн рассказывает о крестьянине из деревни Плешаково Василии Ивановиче Шубе, который вместе с сыном Иваном построил в своей деревне храм.

1893 год. И.З. Белоликов во время учебы в Новгородской Духовной Семинарии. До приезда в село Чуровское.         
     Памятуя, что для церковного пастыря дорого и одну душу спасти от погибели, отец Иоанн в 1905 году создал и возглавил Чуровское Общество Трезвости. «Организация Общества простая. В члены принимаются лица обоего пола после молебствия преп. Серафиму – небесному покровителю Общества и произнесения краткого обещания полного воздержания от спиртных напитков. Новому члену выдаются отпечатанные правила руководства в жизни... Деятельность общества сводится к распространению в народе мысли о безусловном вреде алкоголя…».
     В 1910 году в «Новгородских Епархиальных Ведомостях» рассказывалось об открытии Чуровской приходской богадельни для престарелых граждан, а в 1911 году отец Иоанн писал в газете о быте местных старообрядцев. 
     Заботясь о грамотности односельчан, отец Иоанн руководил работой бесплатной народной читальни, церковноприходской школы в деревне Федорово, состоял законоучителем Чуровской двухклассной церковно-приходской школы, а также земских школ в деревнях Дуброва, Медвежье и Келбуй.
     В 1897 году за труды по переписи населения его наградили бронзовой медалью. В 1902 году за усердную службу на церковной ниве он получил в награду набедренник (отличительная деталь в облачении священника), в 1908 – скуфью (головной убор священнослужителя). В 1902-1905 годах отец Иоанн состоял депутатом по судебным делам; в 1904 году был председателем приходского попечительства; в 1909 году стал помощником Благочинного и председателем Чуровского сельскохозяйственного общества; а в 1910 году – председателем Общества потребителей.
     За время пребывания на чуровской земле в семье Белоликовых родились дети: Василий, Мария, Елена, Вера, Петр и Серафим.

Храм в Чуровском. Картина В. Подгорного.
     Своими трудами отец Иоанн снискал уважение односельчан, но по решению церковного начальства в 1911 году батюшку перевели на другое место служения. Вот как описывают это событие «Новгородские Епархиальные ведомости»: «16 июня 1911 г. в Чуровском приходском храме происходили проводы местного батюшки
о. Иоанна Захаровича Белоликова. Прихожане поднесли уважаемому батюшке икону Спасителя, причем один из них сказал речь, в которой в кратких словах очертил полезную деятельность отца Иоанна. Прямо с семинарской скамьи поступил отец Иоанн в приход. Приход наш изобилует, так называемыми, староверами, но и от них отец Иоанн снискал любовь и доверие. Человек в высшей степени честный, абсолютно трезвый, и других он наставлял этому. Отзывчивый и сердечный ко всему несчастному, он никогда ни в чем не отказывал и помогал по своим средствам и силам,  несмотря на то, что сам был обременен большим семейством. По его старанию и личной инициативе у нас в церкви устроены: сельскохозяйственное общество, общество потребителей, почтово-телеграфное отделение. Он принимал деятельное участие в устройстве богадельни, где содержатся престарелые старушки, числом до 12. При нем храм наш украшен новыми иконами и позолоченной резьбой и колоннами. И теперь, по его старанию, прихожане хотят украсить стены храма живописью. Служба при нем в храме была самая боголепная, и всегда храм был полон народа».
     Продолжение послужного списка отца Иоанна Белоликова повествуется в справке Государственного архива Новгородской области: «…С  сентября 1911 года состоял законоучителем Высоковского начального училища. В 1915 году избран помощником Благочинного 6-го округа Старорусского уезда Новгородской губернии». В этот период  в семье появились еще два ребенка: Лидия и Николай, восьмой по счету…

Кровавая жатва коммунизма

     Вскоре после Октябрьского переворота в России начались гонения на священнослужителей. Жестокости, с которыми большевики предавали их смерти, могли бы позавидовать палачи римских императоров Нерона и Домициана. Первомучеником русского духовенства стал царскосельский протоиерей Иоанн Кочуров. 8 ноября 1917 г. отец Иоанн совершал с прихожанами моление об умиротворении России. Вечером революционные матросы пришли к нему на квартиру. После избиений полуживого священника долго волокли по шпалам железнодорожного полотна, пока он не скончался… 29 января 1918 г. матросы расстреляли в Киеве митрополита Владимира – это был первый мученик из числа архиереев. Вслед за святыми мучениками Иоанном и Владимиром последовали другие. В 1919 г. в Воронеже, в монастыре Святителя Митрофана, семь инокинь были сварены заживо в котлах с кипящей смолой. Годом раньше три иерея в Херсоне были распяты на крестах. В 1918 г. епископа Соликамского Феофана (Ильинского) на глазах у народа вывели на замерзшую реку Каму, раздели донага, заплели волосы в косички, связали их между собой. Затем, продев в них палку, его начали медленно опускать в прорубь и поднимать, пока он, еще живой, не покрылся коркой льда. Не менее зверским способом предали смерти епископа Исидора Михайловского (Колоколова). В 1918 г. в Самаре его посадили на кол. Страшной была кончина других архиереев: епископа Пермского Андроника закопали живым в землю; архиепископа Астраханского Митрофана (Краснопольского) сбросили со стены; архиепископа Нижегородского Иоакима (Левицкого) повесили вниз головой в севастопольском соборе; епископа Серапульского Амвросия (Гудко) привязали к хвосту лошади и пустили ее вскачь… Смерть простых священников была не менее страшной. Священника отца Котурова поливали на морозе водой, пока он не превратился в ледяную статую… Семидесятидвухлетнего священника Павла Калиновского забили плетьми… Заштатного священника отца Золотовского, которому шел уже девятый десяток, нарядили в женское платье и вывели на площадь. Красноармейцы требовали, чтобы он танцевал перед народом; когда же он отказался, его повесили… Священника Иоакима Фролова сожгли заживо за селом на стогу сена…
 
Страдания Белоликовых

     Не минула чаша страданий за веру и братьев Белоликовых.
     Самым знаменитым из братьев стал епископ Пимен (мирское имя – Петр). Ему было суждено пролить мученическую кровь на «заре» советской власти.     
     Петр Белоликов, как и его брат Иван, сначала учился в Кирилловском духовном училище, а потом в Новгородской духовной семинарии. В 1904 году он закончил Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия. После пострижения в монашество и рукоположения в сан иеромонах Пимен с православной миссией был направлен в персидскую землю – заботиться о духовных нуждах христиан-сирийцев.
     «Жизнь в чужой стране, среди иноверного населения была всегда тревожна, временами же и опасна», - вспоминал позднее отец Пимен, еще не предполагавший, что всего опасней окажется для него возвращение в родную страну. Посвящение его в высокий сан епископа состоялось в Петрограде 6 августа 1916 года. Накануне церемонии, в своей официальной речи при наречении во епископа, отец Пимен произнес слова, звучавшие как пророчество: «Как неприятель желал бы уничтожить офицеров вражеского воинства и для этого направляет на них всю свою разрушительную силу, так и противники Церкви, желая ее подчинить себе, не хотят щадить епископов».
     …Осенью 1918 года в город Верный (Казахстан), где находился епископ Пимен, прибыл карательный отряд партизана Мамонтова. Накануне ареста епископ Пимен вёл в своём доме занятия детского духовного кружка. Вечером, 16 сентября, в его покои ворвались красноармейцы. Оскорбляя и унижая Святителя, они потребовали ехать с ними. После раздумий Владыка подчинился. Его посадили на тачанку и увезли в загородную рощу Баума. Даже бойцы карательного отряда, вызванного в Верный для «наведения революционного порядка», долго не решались выстрелить в Святителя. Убил же Владыку выстрелом в упор известный в городе бандит, служивший в городской милиции.
     О смерти иеромонаха свидетельствовал революционный писатель Д. Фурманов, честно описавший события тех лет: «…Хулиганство мамонтовского отряда дошло, например, до того, что из домашней церкви пьяною ватагой был выхвачен архиерей и за городом расстрелян – без суда, без предъявления должных обвинений».
 
Слева направо: Настоятель Казанского Собора в Санкт-Петербурге Философ Николаевич Орнатский; профессор богословия Киевской Духовной Академии Василий Захарович Белоликов, епископ Салмасский Пимен (Петр Захарович Белоликов). Все пострадали за веру.
    Священник Алексей Белоликов после кончины отца Захария продолжил его дело в Васильевском. В 1937 году сельская шпана, охотно выполняя «социальный заказ», по ночам стала выбивать окна в доме, где жил батюшка. От постоянного стресса у отца Алексия появились признаки нервного расстройства, а 25 августа он был арестован. 23 сентября «тройкой» УНКВД по Ленинградской области отец Алексий был приговорен к расстрелу. Через пять дней приговор привели в исполнение.
     Василий Белоликов в 1912 году окончил курс Киевской духовной академии. В 1915 году защитил магистерскую диссертацию и удостоился профессорского звания. В 1937 году был арестован и бесследно исчез.

Отец Иоанн

     Невзирая на трудности, отец Иоанн Белоликов, как и тысячи других служителей Церкви, твердо продолжал служение Богу и людям.
     В  архивном фонде Новгородского епархиального совета (1917-1923 гг.) имеются следующие сведения: «На 1 декабря 1922 года Иван Захарович Белоликов, 48 лет, служил священником Рдейской Успенской пустыни Старорусского уезда Новгородской губернии. Его приход насчитывал 166 дворов и 584 души обоего пола. В 1920 году И.З. Белоликов был награжден наперсным крестом».
     13 марта 1923 года И.З. Белоликов выполнял обязанности секретаря на Старорусском уездном собрании духовенства и мирян во главе с епископом Александром, где среди прочих решался вопрос об отношении клира и мирян к событиям последних лет.
     Съезд решил, что духовенство не должно заниматься политикой, целью Церкви является вечное спасение людей, а потому необходимо повиноваться гражданской власти. Собрание было закрыто по причине «остроты, которая была в собрании, колкости, личных оскорблений и выпадов граждан».

«От веры я не отрекусь»

     В связи с усилившимся гонением в 30-е годы по настоянию отца дети И.З. Белоликова были вынуждены официально отказаться от него и уехать в Ленинград. Но старшие дочери, Мария и Елена, тайно посещали отца в Старой Руссе. В одну из таких встреч, как оказалось последнюю, он рассказал Елене, что его посетили представители новой власти и потребовали отречения от веры, на что он им ответил: «От веры я не отрекусь». В следующий свой приезд дочь уже не застала отца: он пропал, а спрашивать о нем у властей она побоялась. Так до последней минуты дети и не знали, что же на самом деле произошло с отцом, хотя, наверное, и догадывались.
     А случилось то, что в те годы было обычным явлением: арест, лживое обвинение, приговор.
     Арестовали И.З. Белоликова 20 октября 1937 года. В обвинительном заключении говорилось, что отец Иоанн,  имея целью вызвать недовольство среди населения, доказывал, что советская власть не дает свободно оправлять религиозные обряды и устраивает гонение на религию. «В период гражданской войны, будучи настоятелем Ордежского монастыря, укрывал белобандитов и эсеров. Агитировал против займов. Виновным себя признал, но назвать кого-либо из лиц духовенства,  проводящих контрреволюционную агитацию, отказался».  
     Из архивной справки ФСБ: «Решением Тройки УНКВД по Ленинградской области от 4.11.37 г. И.З. Белоликов приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 12.11.1937 г. в г. Ленинграде. Местом захоронения является Левашевская Пустошь, находящаяся вблизи пос. Левашово Выборского района г. Санкт-Петербурга.
     По заключению прокуратуры Новгородской области от 14.09.89 г. Белоликов Иван Захарович реабилитирован.
     Сведения об изъятом при аресте или конфискованном имуществе, а также личных документов и фотографий в архивном уголовном деле не имеется».  

Поиск

     Церковные историки и местные краеведы по крупицам восстанавливают имена людей, пострадавших за веру, узнают их благочестивые деяния. В деле увековечивания памяти отца Иоанна Белоликова потрудились его правнучки О.В. Муждаба из Санкт-Петербурга, И.А. Орищенко и юные чуровские краеведы под руководством учителя русского языка и литературы О.Н. Червяковой.  
     -  Во время Великой Отечественной войны фашисты сожгли деревню, где жила одна из дочерей Ивана Белоликова, хранившая семейный архив. Пожар уничтожил всё, - рассказывает правнучка отца Иоанна, жительница Севастополя И.А. Орищенко. -  Мы несколько лет пытались разыскать фотографию Ивана Захаровича, но всё безуспешно. Возможно, боясь репрессий, другие родственники уничтожили компрометирующие документы. Но недавно появилась надежда на положительный результат. У дальних родственников нашлось фото, на котором, по их предположению, был изображен Иван Захарович. На обороте был текст, но без подписи, подтверждающей, кто изображён на снимке. Дата снимка – 1893 год  и подпись – НДС (Новгородская духовная семинария) совпадала со временем учебы в ней  Ивана Захаровича. Для полной достоверности было решено сделать графологическую экспертизу. По запросу из архива ФСБ нам прислали анкету Ивана Захаровича, заполненную им при аресте. Там была его подпись. Экспертиза подтвердила, что почерк на фото и на анкете принадлежит одному и тому же лицу, т.е. Белоликову Ивану Захаровичу.

За веру пострадавшие

     ХХ век стал эпохой жестоких гонений на Русскую Православную Церковь. Разрушение и осквернение храмов, поругание святынь, издевательства над верующими и убийства ни в чем неповинных людей – все это явило собой картину крестного пути Христова, которому последовали тысячи православных людей, оружием которых была их вера. Сейчас известны имена около тридцати тысяч пострадавших за Христа.
     7 февраля, если этот день совпадает с воскресным днем, а если не совпадает, то в ближайшее воскресенье после 7 февраля, Церковь поминает всех усопших, пострадавших в годину гонений за веру в том числе одиннадцать человек из рода Белоликовых, и среди них чуровского батюшку Иоанна Захаровича Белоликова.
   Более 1600 пострадавших за веру в ХХ веке прославлены Русской Православной Церковью. Один из братьев Белоликовых, епископ Пимен, в августе 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания. 
Алексей ДОЛГОВ.
При подготовке статьи использована исследовательская работа ученицы Чуровской средней школы Алены Волковой (руководитель: учитель русского языка и литературы О.Н. Червякова), материалы сайта http://belolikovi.narod.ru, статья священника Николая Балашова «Мученики братья Белоликовы», книга Дмитрия Орехова «Русские святые ХХ столетия».