ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА: ЗАБИРАЛИ ВСЕ, «ДАЖЕ ЧУГУН ШТЕЙ ИЗ ПЕЧИ ДОСТАЛИ, ДА В ОКОШКО ВЫПЛЕСНУЛИ»

02.08.2021

3064

Правда о раскулачивании сиземских крестьян по документальным источникам.

«Раскулачивание крестьянства. Трагедия ХХ века» - так назывался доклад Г.А. Ивановой, заместителя директора районного Центра традиционной народной культуры, прочитанный на XII Шекснинских просветительских чтениях «История Шексны в истории России. Сизьма: Духовность. Традиции. Возрождение».

Достоверные источники

Выступление Галины Александровны основано на уникальных документах, хранящихся в Центре. Это «Похозяйственная книга 1918-1927 г.г.», «Список кулаков по Сиземскому сельсовету» от 1

августа 1933 года, рукописные и аудиофонды, а также «Летопись, заключающая в себе годовые обзоры, метеорологические наблюдения, урожаи хлебов и трав, народные приметы, этнографию, статьи по пчеловодству и годовые отчеты по пчеловодству» - рукописная тетрадь, составленная волостным старейшиной Сиземской волости, жителем деревни Мальгино Александром Ивановичем Куликовым. Свою тетрадь А.И. Куликов начал в 1891 году и вел вплоть до 1929 года.

Продовольственная диктатура, НЭП и первые колхозы

Начало раскулачивания деревни было положено еще в 1919 году. Сиземский летописец, или как он сам себя называл - хроникёр - Александр Иванович Куликов писал об этом так: «Все предметы крестьянского производства брались на учет и запрещалась свободная купля и продажа их. Хлеба недостаточно, народ в большинстве буквально голодал. Народ ужасно недоволен положением. Реквизиции хлеба, скота, сена стали явлением обыкновенным».
     А вот его характеристика 1920 года «Отличался диктатурой пролетариата над крестьянством. У крестьянина отбиралось все, а взамен того ничего не давали. Недовольство ужасное, принудительные работы во всем ходу».
     Только в 1921 году с введением НЭПа (новая экономическая политика) жизнь в деревне понемногу налаживалась и возвращалась в свое прежнее русло. Продразверзка была заменена продналогом (в 2 раза меньшим), причем в денежном выражении; крестьянин получал право свободного выбора землепользования, аренды земли и использования наемного труда, а также свободной торговли. В волости проводилось землеустройство, полный перемер и передел земель. Крестьяне, получив отруба в своей деревне, строили сеновалы, или переезжали на выделенные участки и строили себе дома, хоз. постройки, т.е. образовывались новые хутора.
     Сельское хозяйство стало понемногу восстанавливаться. Но, к сожалению, в 1928 году НЭП отменили и начался новый виток «раскрестьянивания» - сама коллективизация.
     В Сизьме первые колхозы были образованы в 1929 году, но за зиму народ из них разбежался, прихватив с собой и скот, приведенный в колхоз.

По решению Политбюро

     30 января 1930 года вышло Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Цель этой директивы - полное закрепощение крестьянства.
     В Постановлении четко по пунктам был прописан порядок ликвидации кулачества как класса. Наемный труд в индивидуальных крестьянских хозяйствах запрещался; у кулаков конфисковались средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия по переработке, кормовые и семенные запасы. В зависимости от материальной обеспеченности и политических взглядов кулаки разделялись на три категории, к каждой из которых определялись различные меры репрессий.
     Постановление предписывало: «количество ликвидируемых по каждой из трех категорий кулацких хозяйств должно строго дифференцироваться по районам, в зависимости от фактического числа кулацких хозяйств в районе с тем, чтобы общее число ликвидируемых хозяйств по всем основным районам составляло в среднем, примерно, 3-5 %».
     Политбюро предлагало ОГПУ в течение четырех месяцев, до начала посевной, направить в концлагеря 60 тысяч и подвергнуть выселению в отдаленные районы 150 тысяч кулаков. Районами высылки определялись округа Северного края - 70 тыс. семейств, Сибири - 50 тыс. семейств, Урала - 20-25 тыс. семейств, Казахстана - 20-25 тыс. Цитата из документа: «Районами высылки должны быть необжитые и малообжитые местности с использованием высылаемых на с/х работах или промыслах (лес, рыба и проч.). Высылаемые кулаки подлежат расселению в этих районах небольшими поселками, которые управляются назначаемыми комендантами».
     Отдельными пунктами прописаны мероприятия по конфискации имущества. Если коротко, то забиралось все: «Высылаемым и расселяемым кулакам при конфискации у них имущества должны быть оставлены лишь самые необходимые предметы домашнего обихода, некоторые элементарные средства производства в соответствии с характером их работы на новом месте и необходимый на первое время минимум продовольственных запасов».

План выполнен на все сто, и даже больше

     А теперь о том, как это Постановление отразилось на жизни сизьмичей, каким тяжелым катком прошлись решения правящей верхушки по судьбам людей.
В Похозяйственной книге, хранящейся в фондах Центра, записано порядка 850 хозяйств. С учетом уничтоженных страниц можно предположить, что к середине 20-х годов прошлого века насчитывалось около тысячи крестьянских хозяйств. К сожалению, нет точных сведений, сколько из них пострадало от стараний властей исполнить вышеуказанную директиву, но в журнале «Список кулаков по Сиземскому сельсовету» от 1 августа 1933 года, указано, что по сельсовету выслано пять кулацких хозяйств, скрылось хозяйств - 6, всего кулацких хозяйств - 50. Проведя несложные математические действия, получается ровно 5 % от общего количества - высшая планка от требуемой ликвидации! Кажется, все хорошо, план выполнен. Но не тут-то было! Власти решили подстраховаться и перевыполнить план, добавив в журнал 44 семьи с формулировкой «зажиточные хозяйства».

Место высылки - спецпоселение

Сначала расскажем о тех, кто пострадал сильнее всего - высланных семьях. Из деревни Копылово были раскулачены и высланы две семьи: Любавичевы (6 человек) и Пискуновы (6 человек, из них четверо - дети в возрасте 5, 7, 9 и 11 лет). Из Сизьмы высланы Хоботовы (5 человек) и Шангины (8 человек), из деревни Уварово - семья Никановых (3 человека).
     Все выселенные семьи осуждены на основании Постановления оперативной тройки Чебсарского района от 17.06.1931 г. как кулаки или как «антисоветские элементы», причем такая формулировка была применена не только к главам семейств, но и к детям вне зависимости от их возраста.
     Местом высылки определялись спец. поселения в п. Песчанка и пос. Порт-Строй Ковжинского района Коми АССР.
По воспоминаниям Веричевой Александры Васильевны, 1913г.р., записанным еще в 90-е годы прошлого века, выселение происходило так: «Всех посадили на одну подводу. Ребятишки громко плакали, и мы, все кто был рядом, тоже ревели. Жалко было их, ведь вместе бегали-играли. Хорошие они были».
     Понятно, что если семья из восьми человек села в телегу, то вещей много не возьмешь – некуда, да и не разрешалось по закону.
Что же собой представляли спец. поселения, куда высылали кулаков? В Интернете удалось найти информацию о спецпоселке Песчанка: «На высокий, крутой песчаный берег большими баржами привезли раскулаченных крестьян, в сопровождении конвойных и уполномоченных. Вдоль левобережья, и у островов, что напротив, не на один километр тянулись песчаные косы. Вот и прижилось название Песчанка. Горькой, как полынь трава была дорога на Печору, а затем и жизнь крестьян-«кулаков» из сёл и деревень Вологодчины, Архангельска, Воронежа, КОМИ.
     Спецпоселок Песчаники (с 1933 — Песчанка) Соколовского сельсовета Печорского района был образован в сентябре 1931 года на левом берегу р. Печора. На 1 января 1932 года здесь проживало 1358 жителей, на 1 мая 1932 года - 1265 жителей. Спецпереселенцы работали на лесозаготовках и сплавных работах в Ижемском леспромхозе треста «Комилес», а также в животноводческом совхозе и на кустарных промыслах (смолодегтекурка, сапожные и др.). После возвращения с фронта в 1945 году глав семей многие семьи освобождены от спецпоселения и уезжали. Окончательно режим спецпоселения снят в середине 1950-х.»

Не жалели ни детей, ни стариков

Вернемся снова к историческому документу – журналу со списком кулаков. Чтобы избежать участи выселенных в спец. лагеря или посаженных в тюрьмы, шесть семей под пологом ночи, бросив трудом нажитое добро, вынуждены были уехать. Всего от преследования властей скрылись 23 человека из деревень Кузьминское, Сыромяткино, Давыдково, Поляна, Топорищево, Киселево.
В этом же документе насчитывается еще более сорока человек, которые также вынуждены были скрыться. В числе прочих был и сиземский летописец Николай Иванович Куликов.
В журнале кулаков дана характеристика на каждое хозяйство, отнесенное как к категории кулаков, так и зажиточных. Вот лишь некоторые примеры.
     Семья Пекичевых. Хозяин И.И. Пекичев, 1864 г.р., его сын Д.И. Пекичев (1896 г.р.), сноха 38 лет и две внучки 1923 и 1925 годов рождения. Характеристика хозяйства: «Хозяйство сильно крепкое. Систематическая продажа хлеба. Наем рабочей силы. Скрывал кулацкое имущество. Спекуляция. Шел всегда против всех мероприятий, проводимых советской властью и компаний».
Пекичев Дмитрий Иванович имел большой дом, возле дома яблоневый сад, амбар-кареточник, баню, сеновал, гуменник с овином. Держал две коровы и лошадь, имел весь сельскохозяйственный инвентарь, и категорически отказывался вступать в колхоз.
     Вот что вспоминала его дочь, Хрулева Зинаида Дмитриевна: «Отец Дмитрий Иванович взял себе в жены Александру Васильевну Лукьянову из богатой, зажиточной семьи со Зверинца. Приданное у матери было очень хорошее и большое. Когда начались процессы коллективизации и раскулачивания, в семье было трое детей. Однажды, поздним вечером 1932 года, в дверь постучали. Открыла мать. Всю семью посадили за стол, один сторожил, а другие искали и вели опись. Вначале за иконами, на божнице, искали золото, но не нашедши его там, стали искать везде. Из сенника в избу сундуки носили – все описывали и забирали – утиральники, постели, полотенца. В одном сундуке на дне золото было – кольца, серьги, деньги золотые - забрали и не показали. Одежда, какая была - все изъяли. Скот увели. Сапоги кожаные с отца и матери сняли и на себя надели. Мясо в кадушках, мука в сусеках в ларе была - все забрали, ничего не оставили. Из дома выселили, первое время жили в развалившейся зимовочке. Отца осудили и сослали в Вытегру, где он и скончался. Мать вступила в колхоз, дали телочку. Её вырастили до коровы и стали жить с молоком. В колхозе жизнь легкою не была, работали от темна и до темна. Во время войны приходилось работать вдвойне и за мужчин, ушедших на фронт».
     А вот характеристика хозяйства семьи Носковых. Хозяин А.Г. Носков, 1869 г.р., жена - 51 год, дочь 1921 г.р. и сын 1925 г.р. «Хозяйство крепкое. Торговал мясом, скупка и перепродажа скота, продажа хлеба. Наем рабочей силы. Бывший церковный староста. Задания не выполнял, отношение к советской власти отрицательное. Имел до 8 коров, 1 лошадь. За невыполнение полит. компании судили не один раз».
     Дочь главы семьи А.Г. Носкова - Анна Андреевна Иванова (Носкова) - это свекровь докладчика Г.А. Ивановой. От нее Галина Александровна слышала рассказ, как раскулачивали семью Носковых:
     - Также, словно к бандитам, пришли трое с пистолетами, один держал на мушке хозяйку и малых детей, а двое других выгребали всё имущество и продукты «под метелку». Говорила, что: «даже чугун штей из печи достали, да в окошко выплеснули, чтобы нам не досталось». Хозяина Андрея Григорьевича во время обыска дома не было. Он так и не вошел в колхоз. В 1940 году, когда стали разбирать конфискованный у семьи пятистенок, чтобы перевезти в Уварово, сердце Андрея Григорьевича не выдержало, его парализовало и он умер. А в 1943 году в неполные 18 лет гвардии младший сержант Иван Андреевич Носков погиб, освобождая Харьковскую землю от фашистов.
     Еще один пример - семья Ледешковых: В.Г. Ледешков, 1905 г.р., его жена У.И. Ледешкова, 1903 г.р., сын, 1926 г.р., и дед Г.А. Ледешков, 1860 г.р. «Хозяйство сильно крепкое. Имело ветряную мельницу. Гарнцевой сбор умышленно не сдавал и хлеб продавал на частный рынок. Эксплуатация чужого труда. Имел до 8 коров. Шел всегда против всех мероприятий, проводимых советской властью и, главное, против коллективизации».
Егорова (Ледешкова) Тамара Васильевна, 1928 г.р., поделилась своими воспоминаниями о раскулачивании. Хотя она и была мала, в то время ей было всего-то четыре года, но помнит большую мельницу, которая принадлежала сначала деду, а потом на ней и отец стал работать. Со всей округи приезжали крестьяне молоть зерно. «Когда все отобрали, мама уж больно горевала по мельнице. И вот ночью сходила туда, да подпилила главное колесо. А потом мельница-то и свалилась».
Всё это примеры по оверхушиванию, т.е. раскулачиванию тех, кто был отнесен к группе зажиточных.
     Что же тогда творили с кулаками?! Ведь если оверхушенным хоть зимовку оставляли для житья, то кулаков просто выгоняли на улицу и семьи вынуждены были жить в сеновалах, банях или иных непригодных для проживания хозпостройках. В среднем в каждой семье было четверо детей, некоторые в возрасте 1-2 года. Были в семье и старики. Иных выволакивали из дома на постелях, т.к. самостоятельно те не могли ходить.
     На нескольких примерах посмотрим, что из себя представляли хозяйства кулаков по их характеристикам из рукописного «Списка кулаков по Сиземскому сельсовету» от 1 августа 1933 года.
    Семья Любавичевых. «Хозяйство сильно крепкое. До революции и после имел свой собственный кожевенный завод. Кожи покупал, и перерабатывал, и продавал на частный рынок постоянно. Эксплоатация чужого труда, держал постоянно батрака. Имел до 12 коров, 2-х лошадей. Постоянная продажа хлеба по спекулятивным ценам на рынке. Имел кожевенную торговлю».
     Еще одна семья Любавичевых. «Хозяйство сильно крепкое. До революции и после революции имел свой кожевенный завод. Кожи закупал, и переделывал, и продавал на частный рынок. Постоянная продажа хлеба, систематически применял наемный труд до 30 человеко-дней, держал постоянно батраков. Имел до 5 коров. Шил сапоги из своей кожи и продавал на хлеб, а хлеб продавал по спекулятивным ценам».
     Семья Горшковых. «Хозяйство бывшего крупного торговца купца 2-й гильдии. Имели сильно крупную торговлю всеми товарами. Имели до 30 маслодельных заводов, брали большое количество молока. Имели батраков до 20 человек. Эсплоатация чужого труда до 60 человеко-дней. Имели земли до 100 га, имели собственную ферму, в ней хорошую постройку, держали в ней батрака, который и обрабатывал таковую. Имели до 15 коров, 3 лошадей. Имел до настоящего времени, т.е. до 1932 г. сапожную мастерскую, где держал учеников до 3 человек».
     Другая семья Горшковых. «Жена бывшего крупного торговца купца 2-й гильдии. Имели крупную торговлю. Брали молоко. Имели до 20 маслозаводов. Держали батраков постоянно до 20 человек и наемный труд до 50 человеко-дней в год. Имели земли до 70 га. Имели свою ферму, коров имели до 12, лошади 2. До 1932 г. систематическая продажа хлеба на частный рынок и наем рабочей силы до 40 человеко-дней в год».

Время было такое...

     Г.А. Иванова, заместитель директора районного Центра традиционной народной культуры:
     - Раньше жили не тужили
     И в семействе был покой
     Не ходили по деревеньке
    С протянутой рукой.
     Эту частушку лет тридцать назад была записана от Зинаиды Дмитриевны Хрулевой (Пекичевой).
Село Сизьма, деревни Дураково, Копылово, Прядино, Уварово, Малый Овинец, Шелухино, Кузьминское, да все и не перечислишь! В начале прошлого века были они многочисленными, семьи большие, крепкие, соблюдавшие многовековой крестьянский уклад. Все деревенские были дружны меж собой, жили общиной, поэтому бедных не было, все шли на выручку друг другу. Те, кто победнее, с радостью шли работать к зажиточным, ждали, когда позовут. А богатые, в свою очередь, не обижали наемных. Так и жили в мире и согласии.
     Не было у нас купцов, а деньги вкладывали крестьяне в строительство да благоукрашение церквей, открытие магазинов, в ремонт дорог, школ, т.е. в то, что называется сейчас благоустройством и народным бюджетом. Всё это было давно придумано нашими мудрыми предками. Да только в те времена город за деревней не успевал.
     Вспоминая свою свекровь, понимаю теперь, почему она всегда ходила в латаной-перелатанной одежде, дома в 90-е годы не было даже телевизора. А когда стали разбирать и перевозить двор и пятистенок, нашли не одну ухоронку со свернутыми в трубочку советскими рублями, которые к тому времени уже превратились просто в картинки. Страх, животный страх, испытанный ею в детстве, не покидал ее до последних дней. Но злобы не было. Как не было злости и зависти у десятков, сотен раскулаченных. «Ведь время было такое»,- говорили они. И все-таки жаль осиротевшей земли…

Алексей ДОЛГОВ.
Сохранены авторская орфография и пунктуация.
Опубликовано в газете «Звезда» № 45 от 12 июня 2021 года.
Фото сети Интернет.