«Жизнь тряхнула – не тужи!» - всем советуют бомжи! Или разговор по душам на железнодорожном вокзале…
В поисках ответов на некоторые злободневные вопросы по работе железнодорожного вокзала на станции Шексна решила лично посетить это дивное, овеянное романтикой путешествий, место... После работы, часов в семь вечера, отправилась туда, где встречаются люди и поезда…. В зале ожиданий надеялась увидеть пассажиров, но увидела…
Главное, проскочить вовремя
С опаской пробежала по плохо расчищенной дорожке под козырек крыльца вокзала, так как с двускатной крыши опасно свешиваются глыбы заледенелого снега, часть из них снежной кучей уже лежала на тропке. Получить по голове можно запросто. Очень опасно! Забегая вперед, скажу, что позвонила по поводу этого безобразия начальнику Вологодского участка Северной дирекции пассажирских обустройств, но ничего внятного не услышала: конструкция крыши такая, снегопады, оттепели. В общем, будьте осторожны зимой!
Не мы такие, жизнь такая
В зале ожидания сидел пожилой человек. Вначале подумала – пассажир, но проходя мимо, уловила характерный неприятный запах давно нестиранной одежды и немытого тела. Значит, без определенного места жительства – бомж. Пока беседовала с кассиром, появился еще один мужчина. Он деловито скинул верхнюю одежду и подсел к старику. Я поняла, что это и есть ночные обитатели вокзала, и направилась к ним. Мужики вниманию к их персонам оказались рады, охотно пошли на разговор и поделились превратностями судьбы, отвечая на мои вопросы. Понятно, что о части не красящих их моментов жизни умолчали. Старший представился – Анатолий Алексеевич Шкорин, 75 лет.
- Я сам из Еремеева. Два года назад у меня сгорел дом, жить негде, родственников нет. Вот и ночую на вокзале.
Второй – Геннадий Анатольевич Смирнов, 61 год. По его словам, его трудовой стаж – служба в воинской части. По ее окончании получил сертификат на жилье, приобрел двухкомнатную квартиру в Шексне. Ухаживал за престарелыми родителями. Когда умер отец, стал выпивать, а смерть матери вообще выбила из колеи. Ушел в запой, в квартиру потянулся всякий пьяный сброд. Одним словом, устроил притон. Соседи жаловались, полиция проверяла. Тут к нему и подъехали квартирные мошенники.
- Остался без квартиры, пока пил. Документы у меня забрали и зарегистрировали сделку. Я оказался прописан в Устюжне в каком-то сарае. Давали мне потом 300 тысяч, а я заартачился, что квартира стоит дороже. В итоге вообще без копейки остался и без жилья. Родственников нет, вот и мыкаюсь по углам, кто приютит. С 2008 года бомжую. Потерял ступню – отрезали, зато теперь инвалидность есть, к пенсии прибавка! – с плохо скрываемой гордостью сообщает собеседник.
Действительно, у обоих вокзальных обитателей есть пенсии в размере около 10 тысяч рублей. Услышав это, предлагаю скинуться им и снять угол. Категорично отвергают вариант.
- Мы тут сняли на Звездной улице, так дом не протопить, ни какой пенсии на дрова не хватит. Лучше уж тут – тепло, чисто.
Чем больше я проявляла к ним интерес, тем откровеннее они были. Тот, который младше, хвалил мирового судью за то, что в наказание административный арест ему дают. Попасть в камеру временного заключения – удача: накормят, отогреют, намоют. Поэтому Геннадий Анатольевич мечтает о максимальном сроке наказания, суток на 15. А вот Анатолий Алексеевич сокрушается – не берут его в камеру!
- Я как-то раз специально напился и пришел в полицию – орал, матерился, в дверь стучал. Надеялся, что арестуют меня. В суд свезли, а судья штраф в 500 рублей выписал и все. Иди, говорит, гуляй! Заплатил я штраф и больше теперь к ним ни ногой.
Как оказалось, Шкорин – больной человек, и ему административный арест не может быть назначен, только штраф. А у него лишних денег нет.
- Глаза у меня ничего не видят, на одном глаукома, на втором – катаракта. Каждый день к окулисту хожу, капли капать. Операция нужна мне, - сокрушается он.
Мужики делятся, что им главное зиму пережить. Летом-то любой кустик на ночлег пустит, в речке намыться можно. Шкорин сообщает, что летом работал – дрова пилил, огороды копал. За это его накормят, ночлег дадут. Зимой мыться с пенсии в общественную баню ходят. Один раз… Бывает, кто-нибудь из друзей пустит ванну принять.
Спрашиваю, а обращались ли за помощью в соцзащиту? Глаза отводят и начинают власть ругать. Попрощалась. Ушла с думами в голове, а им проявленный интерес время позволил скоротать.
Утром я снова прошла мимо вокзала. Шкорина уже не было, наверное, отправился в поликлинику, а второй культурно сидел в уголке. Уборщица тщательно протирала подоконники, кресла, мыла пол, проветривала помещение. Хлопот доставляют ей такие ночлежники. Особенно, с пенсии, когда деньги для согреву и веселья души есть. В таком случае могут и нужду в урну справить.
А кстати, о нужде. Рядом туалет общественный. Бесплатный. И этим все сказано. Там хоть заприбирайся…
Полиция бывает на вокзале ежедневно
Линейное отделение полиции на станции Шексна давно закрыто, поэтому постоянного контроля за порядком на этой территории нет. Железнодорожный вокзал включен в маршрут патрулирования наряда патрульно-постовой службы полиции, они каждый день сюда заходят. Если в зале ожидания находятся люди трезвые, общественного порядка не нарушающие – выгонять на улицу их не за что. Здание вокзала открыто круглосуточно, никаких ограничений для посещений нет. А вот если пришли пьяные, устроили дебош, тогда разговор другой. Такие инциденты здесь происходят нередко, и полиция выезжает по звонку. Но те, для кого металлические кресла заменяют кровать, стараются общественный порядок не нарушать.
Перестанет ли вокзал быть ночлежкой
У нашей редакции уже есть приличный опыт по оказанию помощи таким вот горемыкам… И надо отметить, что этот опыт нас кое чему научил: для начала не верить на слово, а точнее, проверять каждое слово! Во всех случаях, это нужно подчеркнуть – во всех(!!!), когда мы начинали хлопотать о том, чтобы пристроить в тепло и уют очередного чумазого бедолагу, мы узнавали, что минимальные дары цивилизации ему уже были предоставлены – но он сознательно отказался от них. История с этими двумя собеседниками искючением не стала…
В.В. Белоглазов, директор БУ СО ВО «Комплексный центр социального обслуживания населения Шекснинского района», узнав о постояльцах железнодорожного вокзала, пообещал разобраться. Одновременно выяснилось, что еремеевский погорелец – личность неоднозначная, за плечами тюремный срок и повадки, которые с возрастом ни куда не деваются. Именно из-за них ужиться в коллективе ему сложно. В свое время его определяли в Чебсару в дом-инвалидов, но он там возомнил себя самым важным. Пришлось расстаться. Отправляли в Кадуй – устроил хулиганство, за что его выгнали. Отправляли в ночлежку г. Вологды, да там круче его постояльцы оказались. Сам ушел…
Эх, мужики, мужики…
Елена ИЗЮМОВА.
Опубликовано в газете "Звезда". № 10 от 9 февраля 2016 года.
С опаской пробежала по плохо расчищенной дорожке под козырек крыльца вокзала, так как с двускатной крыши опасно свешиваются глыбы заледенелого снега, часть из них снежной кучей уже лежала на тропке. Получить по голове можно запросто. Очень опасно! Забегая вперед, скажу, что позвонила по поводу этого безобразия начальнику Вологодского участка Северной дирекции пассажирских обустройств, но ничего внятного не услышала: конструкция крыши такая, снегопады, оттепели. В общем, будьте осторожны зимой!
Не мы такие, жизнь такая
В зале ожидания сидел пожилой человек. Вначале подумала – пассажир, но проходя мимо, уловила характерный неприятный запах давно нестиранной одежды и немытого тела. Значит, без определенного места жительства – бомж. Пока беседовала с кассиром, появился еще один мужчина. Он деловито скинул верхнюю одежду и подсел к старику. Я поняла, что это и есть ночные обитатели вокзала, и направилась к ним. Мужики вниманию к их персонам оказались рады, охотно пошли на разговор и поделились превратностями судьбы, отвечая на мои вопросы. Понятно, что о части не красящих их моментов жизни умолчали. Старший представился – Анатолий Алексеевич Шкорин, 75 лет.
- Я сам из Еремеева. Два года назад у меня сгорел дом, жить негде, родственников нет. Вот и ночую на вокзале.
Второй – Геннадий Анатольевич Смирнов, 61 год. По его словам, его трудовой стаж – служба в воинской части. По ее окончании получил сертификат на жилье, приобрел двухкомнатную квартиру в Шексне. Ухаживал за престарелыми родителями. Когда умер отец, стал выпивать, а смерть матери вообще выбила из колеи. Ушел в запой, в квартиру потянулся всякий пьяный сброд. Одним словом, устроил притон. Соседи жаловались, полиция проверяла. Тут к нему и подъехали квартирные мошенники.
- Остался без квартиры, пока пил. Документы у меня забрали и зарегистрировали сделку. Я оказался прописан в Устюжне в каком-то сарае. Давали мне потом 300 тысяч, а я заартачился, что квартира стоит дороже. В итоге вообще без копейки остался и без жилья. Родственников нет, вот и мыкаюсь по углам, кто приютит. С 2008 года бомжую. Потерял ступню – отрезали, зато теперь инвалидность есть, к пенсии прибавка! – с плохо скрываемой гордостью сообщает собеседник.
Действительно, у обоих вокзальных обитателей есть пенсии в размере около 10 тысяч рублей. Услышав это, предлагаю скинуться им и снять угол. Категорично отвергают вариант.
- Мы тут сняли на Звездной улице, так дом не протопить, ни какой пенсии на дрова не хватит. Лучше уж тут – тепло, чисто.
Чем больше я проявляла к ним интерес, тем откровеннее они были. Тот, который младше, хвалил мирового судью за то, что в наказание административный арест ему дают. Попасть в камеру временного заключения – удача: накормят, отогреют, намоют. Поэтому Геннадий Анатольевич мечтает о максимальном сроке наказания, суток на 15. А вот Анатолий Алексеевич сокрушается – не берут его в камеру!
- Я как-то раз специально напился и пришел в полицию – орал, матерился, в дверь стучал. Надеялся, что арестуют меня. В суд свезли, а судья штраф в 500 рублей выписал и все. Иди, говорит, гуляй! Заплатил я штраф и больше теперь к ним ни ногой.
Как оказалось, Шкорин – больной человек, и ему административный арест не может быть назначен, только штраф. А у него лишних денег нет.
- Глаза у меня ничего не видят, на одном глаукома, на втором – катаракта. Каждый день к окулисту хожу, капли капать. Операция нужна мне, - сокрушается он.
Мужики делятся, что им главное зиму пережить. Летом-то любой кустик на ночлег пустит, в речке намыться можно. Шкорин сообщает, что летом работал – дрова пилил, огороды копал. За это его накормят, ночлег дадут. Зимой мыться с пенсии в общественную баню ходят. Один раз… Бывает, кто-нибудь из друзей пустит ванну принять.
Спрашиваю, а обращались ли за помощью в соцзащиту? Глаза отводят и начинают власть ругать. Попрощалась. Ушла с думами в голове, а им проявленный интерес время позволил скоротать.
Утром я снова прошла мимо вокзала. Шкорина уже не было, наверное, отправился в поликлинику, а второй культурно сидел в уголке. Уборщица тщательно протирала подоконники, кресла, мыла пол, проветривала помещение. Хлопот доставляют ей такие ночлежники. Особенно, с пенсии, когда деньги для согреву и веселья души есть. В таком случае могут и нужду в урну справить.
А кстати, о нужде. Рядом туалет общественный. Бесплатный. И этим все сказано. Там хоть заприбирайся…
Полиция бывает на вокзале ежедневно
Линейное отделение полиции на станции Шексна давно закрыто, поэтому постоянного контроля за порядком на этой территории нет. Железнодорожный вокзал включен в маршрут патрулирования наряда патрульно-постовой службы полиции, они каждый день сюда заходят. Если в зале ожидания находятся люди трезвые, общественного порядка не нарушающие – выгонять на улицу их не за что. Здание вокзала открыто круглосуточно, никаких ограничений для посещений нет. А вот если пришли пьяные, устроили дебош, тогда разговор другой. Такие инциденты здесь происходят нередко, и полиция выезжает по звонку. Но те, для кого металлические кресла заменяют кровать, стараются общественный порядок не нарушать.
Перестанет ли вокзал быть ночлежкой
У нашей редакции уже есть приличный опыт по оказанию помощи таким вот горемыкам… И надо отметить, что этот опыт нас кое чему научил: для начала не верить на слово, а точнее, проверять каждое слово! Во всех случаях, это нужно подчеркнуть – во всех(!!!), когда мы начинали хлопотать о том, чтобы пристроить в тепло и уют очередного чумазого бедолагу, мы узнавали, что минимальные дары цивилизации ему уже были предоставлены – но он сознательно отказался от них. История с этими двумя собеседниками искючением не стала…
В.В. Белоглазов, директор БУ СО ВО «Комплексный центр социального обслуживания населения Шекснинского района», узнав о постояльцах железнодорожного вокзала, пообещал разобраться. Одновременно выяснилось, что еремеевский погорелец – личность неоднозначная, за плечами тюремный срок и повадки, которые с возрастом ни куда не деваются. Именно из-за них ужиться в коллективе ему сложно. В свое время его определяли в Чебсару в дом-инвалидов, но он там возомнил себя самым важным. Пришлось расстаться. Отправляли в Кадуй – устроил хулиганство, за что его выгнали. Отправляли в ночлежку г. Вологды, да там круче его постояльцы оказались. Сам ушел…
Эх, мужики, мужики…
Елена ИЗЮМОВА.
Опубликовано в газете "Звезда". № 10 от 9 февраля 2016 года.
Учредители: АМУ «Редакция газеты «Звезда»,