В гостях у Рубцова
3 января 2011 года Николаю Михайловичу Рубцову исполнилось бы 75 лет. В преддверии годовщины со дня рождения поэта корреспондент газеты «Звезда» побывал в музее Николая Рубцова в Вологде.
Вообще-то полное название этого музея – «Литература. Искусство. Век ХХ». Но представлены в нем экспозиции, посвященные только двум людям – поэту Николаю Рубцову и композитору Валерию Гаврилину. Как будто вологодский край в ХХ веке русской культуре больше никого и не дал. Музей этот начал действовать в 2005 году в преддверии 70-летнего юбилея Рубцова. Почему же не раньше? Ведь во многих других городах России музеи и центры Рубцова открылись еще в 90-е годы. Приходится констатировать, что очень часто увековечение памяти поэта именно на его малой родине встречает наибольшие трудности. Как известно, нет пророка в своем отечестве.
В музее Рубцову посвящены два небольших зала: первый – детство и юность, второй – немногие годы его зрелой неприкаянной жизни. В экспозиции представлены книги, выпущенные при жизни и после смерти поэта (в том числе и в переводе на иностранные языки). Среди книг – самиздатовский сборник «Волны и скалы» 1962 года, напечатанный на машинке. Это первая книга Рубцова, именно ее он посылал на творческий конкурс в Литинститут. Есть тут автографы стихотворений: всем известной с детства «Ласточки», а также таких шедевров, как «В минуты музыки печальной», «Я люблю, когда шумят березы» и др. Самый ранний из автографов – 1945 года (Рубцову – 9 лет). Почерк, надо сказать, у Николая Михайловича был каллиграфический. Среди документов – комсомольский билет, свидетельство об окончании семилетней школы, зачетная книжка и диплом Литературного института, членский билет Союза писателей СССР. Множество фотографий, известных и не очень, и совсем немного личных вещей. Среди них, конечно, гармонь. Надо сказать, Николай Михайлович сам сочинял песни на свои стихи и исполнял их под гармонь или под гитару. Гитара не сохранилась, а вот гармошка цела, на ней, наверное, и играть еще можно. Тельняшка – видимо, еще со времени службы на Северном флоте. Конечно же, пишущая машинка – какой советский писатель без пишущей машинки? Чашка, подаренная Николаю Михайловичу Александром Яшиным, и неизменный чемодан, который фигурирует во многих воспоминаниях о поэте. Даже памятник Рубцову скульптора А.М. Шебунина на берегу реки Вологды содержит эти непременные рубцовские атрибуты: длинный шарф и чемодан. Вот, собственно, и вся экспозиция музея. «Немного», – подумает читатель. Да уж, это вам не дворянская усадьба, не Болдино, не Дом-музей Чайковского в Клину. Но ведь и в жизни Рубцова не так уж много было внешнего, всё больше внутреннего. Даже собственную квартиру он получил в 1969 году, за год с небольшим до гибели. А до этого был – скиталец, вольная птица.
Вот что странно: величие Рубцова сегодня вроде бы никто не отрицает. Поэт с большой буквы, классик, и т.д., и т.п.. Но, например, автору этих строк в свое время на Всероссийской олимпиаде по литературе довелось встретить школьника (и не одного!), который даже ничего не слышал о Рубцове. Понятно, что есть разные образовательные программы, где не все имена совпадают. На Урале проходят «своих» поэтов (Алексея Решетова и Бориса Рыжего), в Сибири – «своих» (Аркадия Кутилова и Леонида Мартынова), а в Вологодской области, значит, – «своего» Рубцова. Так что, получается, Рубцов – поэт местного значения и только? Думается, что дело здесь не в образовательных стандартах. Книги и интернет есть везде; кто желает, может и на Сахалине Рубцова почитать. А дело в том, что литература сейчас никому не нужна. Причем не просто литература, а настоящая классическая русская литература. Школьники (возвращаюсь к Всероссийской олимпиаде) знают Пелевина, Пригова, Лимонова, а Рубцова – не знают. А ведь если дети что-то читают, значит, это «что-то» и в обществе, в государстве, в стране читается, находит свою поддержку. А если молодежь чего-то не читает, значит, и в стране это не в почете. Выводы, как говорится, делайте сами.
Может быть, для большинства Рубцов не великий русский поэт (каким он в действительности является), но настоящие поклонники и знатоки его поэзии со всех концов страны, не жалея времени и денег, едут в Вологду, чтобы приобщиться к частичке быта и бытия Николая Рубцова. Давайте же ценить этот подарок географии и судьбы: ведь нам, шекснинцам, нужно всего полтора часа, чтобы оказаться наедине с историей и великой русской поэзией.
Николай ДЕГТЕРЁВ.
В музее Рубцову посвящены два небольших зала: первый – детство и юность, второй – немногие годы его зрелой неприкаянной жизни. В экспозиции представлены книги, выпущенные при жизни и после смерти поэта (в том числе и в переводе на иностранные языки). Среди книг – самиздатовский сборник «Волны и скалы» 1962 года, напечатанный на машинке. Это первая книга Рубцова, именно ее он посылал на творческий конкурс в Литинститут. Есть тут автографы стихотворений: всем известной с детства «Ласточки», а также таких шедевров, как «В минуты музыки печальной», «Я люблю, когда шумят березы» и др. Самый ранний из автографов – 1945 года (Рубцову – 9 лет). Почерк, надо сказать, у Николая Михайловича был каллиграфический. Среди документов – комсомольский билет, свидетельство об окончании семилетней школы, зачетная книжка и диплом Литературного института, членский билет Союза писателей СССР. Множество фотографий, известных и не очень, и совсем немного личных вещей. Среди них, конечно, гармонь. Надо сказать, Николай Михайлович сам сочинял песни на свои стихи и исполнял их под гармонь или под гитару. Гитара не сохранилась, а вот гармошка цела, на ней, наверное, и играть еще можно. Тельняшка – видимо, еще со времени службы на Северном флоте. Конечно же, пишущая машинка – какой советский писатель без пишущей машинки? Чашка, подаренная Николаю Михайловичу Александром Яшиным, и неизменный чемодан, который фигурирует во многих воспоминаниях о поэте. Даже памятник Рубцову скульптора А.М. Шебунина на берегу реки Вологды содержит эти непременные рубцовские атрибуты: длинный шарф и чемодан. Вот, собственно, и вся экспозиция музея. «Немного», – подумает читатель. Да уж, это вам не дворянская усадьба, не Болдино, не Дом-музей Чайковского в Клину. Но ведь и в жизни Рубцова не так уж много было внешнего, всё больше внутреннего. Даже собственную квартиру он получил в 1969 году, за год с небольшим до гибели. А до этого был – скиталец, вольная птица.
Вот что странно: величие Рубцова сегодня вроде бы никто не отрицает. Поэт с большой буквы, классик, и т.д., и т.п.. Но, например, автору этих строк в свое время на Всероссийской олимпиаде по литературе довелось встретить школьника (и не одного!), который даже ничего не слышал о Рубцове. Понятно, что есть разные образовательные программы, где не все имена совпадают. На Урале проходят «своих» поэтов (Алексея Решетова и Бориса Рыжего), в Сибири – «своих» (Аркадия Кутилова и Леонида Мартынова), а в Вологодской области, значит, – «своего» Рубцова. Так что, получается, Рубцов – поэт местного значения и только? Думается, что дело здесь не в образовательных стандартах. Книги и интернет есть везде; кто желает, может и на Сахалине Рубцова почитать. А дело в том, что литература сейчас никому не нужна. Причем не просто литература, а настоящая классическая русская литература. Школьники (возвращаюсь к Всероссийской олимпиаде) знают Пелевина, Пригова, Лимонова, а Рубцова – не знают. А ведь если дети что-то читают, значит, это «что-то» и в обществе, в государстве, в стране читается, находит свою поддержку. А если молодежь чего-то не читает, значит, и в стране это не в почете. Выводы, как говорится, делайте сами.
Может быть, для большинства Рубцов не великий русский поэт (каким он в действительности является), но настоящие поклонники и знатоки его поэзии со всех концов страны, не жалея времени и денег, едут в Вологду, чтобы приобщиться к частичке быта и бытия Николая Рубцова. Давайте же ценить этот подарок географии и судьбы: ведь нам, шекснинцам, нужно всего полтора часа, чтобы оказаться наедине с историей и великой русской поэзией.
Николай ДЕГТЕРЁВ.
