Звонок на сайт: 8 (921) 137-30-60

поселок 49 квартала

Военное детство Маргариты Сергеевны

Сидеть дома и скучать Маргарита Сергеевна Ложникова не привыкла. Если масленица - печет блины и с шутками-прибаутками зазывает покупателей. Если проводится выставка цветов, то ее обязательно украсит букет от Маргариты Сергеевны. Ей уж пошел девятый десяток, а она все такая же непоседа, как и в детстве. В 1941, когда отец уходил на фронт, Маргарите было всего шесть с половиной лет, младшей сестренке - три годика. И тогда отец сказал Маргарите: "остаешься за старшую". С тех пор она так и живет - "за старшую". В преддверии Дня Победы М.С. Ложникова вспомнила свое военное детство.
 
   Родина отца Маргариты Сергеевны - хутор Кичикино, находившийся вблизи деревни Стризнево Хреновского сельсовета Чебсарского района. Там жила большая семья Смирновых, пока в 1932 году их не раскулачили. Семья распалась.
     - Мой дед не смог пережить, когда отбирали лошадей, коров и зерно, и умер от сердечного приступа, - рассказывает М.С. Ложникова. - У отца было четыре сестры. Вера уехала жить в Москву, Катя направилась в Ленинград, Оля, Шура вместе с бабушкой Еней перебрались в Чебсару, а мой папа уехал в Архангельскую область.
     Когда началась война, Маргарита Сергеевна с родителями и младшей сестренкой жили в небольшом поселке 49 квартала, в четырех километрах от железнодорожной станции Плесецкая.
     М.С. Ложникова:
     - До войны отец вместе с мамой работал в магазине. Он окончил церковноприходскую школу, а мама была неграмотной и состояла в школе рабочей молодежи. У нас был букварь, по которому мы вместе с ней учились читать.
     В июне 1941 года Сергей Михайлович ушел на фронт. Маргарита в сентябре пошла в первый класс, но проучилась всего одну четверть. Было неинтересно. В школе ее заставляли рисовать палочки, а она знала весь букварь, умела писать и считать до ста. Школа находилась в четырех километрах - на станции Плесецкая, а в ноябре "ударили" сорокоградусные морозы. Учебу пришлось прекратить. На следующий год школу открыли в поселке 49 квартала, и Маргарита пошла сразу во второй класс:
     - Мама с утра до двенадцати ночи работала в пекарне, а я в доме оставалась за старшую: воду носила, дрова колола, дом в порядке содержала. С сестрой нянчилась соседская бабушка. У них тоже в семье была маленькая девочка. В 1942 году мама купила козу, которую летом я пасла с козлятами. Водила их по вырубкам, а к полудню пригоняла домой. Мама приходила на обед и доила козу. Обедали молоком с черникой. Мама снова уходила на работу, а я шла в лес, рубила осину, березу, рябину для корма скоту. Ночью мама приносила прутья к дому, мы связывали их в пучки и поднимали на чердак. С детства у меня в руках был топор, молоток и пилка, так как козлята часто ломали загородки в сарае. Приходилось самой их ремонтировать.
     Зимой 1942 года по воскресеньям Маргарита стала ходить на станцию Плесецкая. С собой она брала по две бутылки истопленного молока для раненых, а солдаты давали ей мыло, сахарин, иногда угощали сахаром. Потом ее стали пускать к раненым в госпиталь, который расположился в бывшей школе. Маргарита помогала раненым писать домой письма, за что получала гостинцы. За одним дядечкой ухаживала почти месяц. Он был весь в бинтах, только рот не забинтован. Поила его молоком с ложечки:
     - Однажды пришла, а его кровать пуста, матрац закатан. Я так расплакалась, что меня отпаивали валерьянкой. Потом пришел врач и сказал, что он не умер, а его увезли в Москву. У нас дома был патефон. Я выучила песни и когда приходила в госпиталь, то рассказывала раненым стихи и пела.
     Как-то раз Маргарита исполнила солдатам песню про Ежика:    
     Шел отряд по равнине широкой,
     По полям украинской земли,
     И в одном хуторке одиноком
     Паренька партизаны нашли.
     Был он мал, молчалив, насторожен,
     Видно горе на сердце легло.
     Кто-то в шутку назвал его Ежик,
     Кто-то ласково поднял в седло.
     В дни тяжелые, в дни канонады,
     Дни суровые плыли как дым,
     Стал наш Ежик любимцем отряда,
     Партизаном-бойцом молодым…
     - В этой песне мне было непонятно слово "канонада". Я спросила у раненых, а что оно означает. Они ответили, что сейчас покажут. И все застучали ложками по спинкам кроватей, да так громко, что даже дежурные прибежали. Вот, говорят, это похоже на канонаду.
     Летом 1943-го раненых стало меньше. Помогая взрослым, дети от восьми до двенадцати лет ходили по опушкам леса с топориками и рубили иван-чай на силос для корма лошадям. А в конце августа и начале сентября жили в лесу.
    М.С. Ложникова:
     - Старшим у нас назначили моего дядю. Он был ранен на фронте и вернулся домой. Мы сделали шалаш из вывороченной елки, накрыли его хворостом. В нем мы спали, а днем собирали грибы и замачивали их. К нам приезжали из поселка, привозили еду и забирали грибы. Мама всегда присылала молоко. Хлеба нам давали по четыреста граммов. Мы варили суп из грибов, который для сытности заправляли молоком и мукой. Это варево у нас называлось "мудёнка".
     Помню еще одно стихотворение, которое я читала раненым:
     Бабушке Варварушке я связала варежки.
     Думала-подумала, а дарить отдумала,
     Отошлю на фронт бойцу, вдруг достанется отцу.
     Ну а если не отцу, то другому храбрецу,
     Будет рад и он, и я, и Варварушка моя.
     Папа с войны не вернулся. До победы не дожил совсем немного. Он умер 7 февраля 1945 года в госпитале от ран и похоронен в Риге. Последний раз на его могиле я была в 1997 году. Одна из моих дочерей живет в Риге, другая - в Таллине. Дедушку они не забывают, и в памятные даты ходят на кладбище вместе со своими детьми - моими внуками.
 
Алексей ДОЛГОВ.

На фото вверху: Котелок, кружку и фляжку Маргарите Сергеевне подарили бойцы, за которыми она ухаживала в госпитале.



В 1939 году Маргарита вместе с мамой ездили повидать отца на станцию Струги Красные (Псковская область), где он обучал солдат стрелятьиз пушки. С.М. Смирнов был командиром орудия


Опубликовано в газете "Звезда". № 19 от 14 марта 2015 года.
Авторы: 

Страницы

Подписка на RSS - поселок 49 квартала