«На пыльных тропинках далёких степей остались и наши следы…»
Житель посёлка Чёбсара Павел Гусев поделился воспоминаниями своей службы в рядах Советской армии. А «срочную» проходил он не где-нибудь, а на космодроме Байконур.
Когда-то о первом полёте человека в космос знал каждый ребёнок, мальчишки в те времена все, как один, на вопрос: «Кем хочешь стать?» отвечали, не задумываясь: «Космонавтом!» или, в крайнем случае – «Лётчиком-испытателем». Покорение космоса считалось благородным героическим шагом, и фраза «наши космические корабли бороздят просторы Вселенной» вызывала гордость за страну, а не смех.
Именно в то сложное, но прекрасное время наш земляк, житель посёлка Чёбсара Павел Гусев, был призван в ряды Советской армии и направлен для прохождения срочной службы ни куда-нибудь, а на космодром Байконур (тогда он назывался Звездоградом), и, как можно догадаться, был очень рад этому обстоятельству. Он честно отслужил три года (именно столько служили в далёком 1966 году), но поделиться с кем-либо подробностями из своей армейской биографии он не мог: все ребята давали письменное обещание 10 лет хранить тайну о своей необыкновенной службе, поэтому только сейчас, в честь 50-летия первого полёта человека в космос, Павел Иванович Гусев решился рассказать нам обо всём, что испытал и повидал.
Безбрежная степь, даже полупустыня, природа совершенно другая, непривычная. Летом жара (40-50 градусов), вместо пилоток солдатам выдавали панамы с полями, чтобы избежать солнечных ожогов. Протекала неподалёку река Сырдарья, но купаться в ней солдатам было запрещено. В казарме был водопровод, неподалёку располагался Комсомольский парк, где к каждому дереву был подведён кран с водой для полива, иначе растительность погибала на солнце. Сами произрастали там только яркие тюльпаны весной, когда просыпалась степь, а потом оставалась только выжженная солнцем трава, дождей практически не было. Коровы ходили чахлые, чуть выше наших собак. Ухаживали солдаты и за своей бахчой: выращивали арбузы, огурцы, помидоры. Кормили военнослужащих хорошо, готовили плов, гречу, пекли белый хлеб. Вот только при такой жаре аппетит был неважный, больше хотелось пить.
Зимой было очень холодно даже при минус 12, от леденящего ветра негде скрыться – ровная степь. Павел Иванович работал водителем, часто ездил в командировки от одного пункта назначения в другой. Едешь, говорит, ночью по степи и видишь, вот они – огни населённого пункта. А до места ещё 90 км. Такая вот видимость отличная на все стороны света.
В те времена на Байконуре строилось огромное количество стартовых площадок для космических кораблей. При Павле Ивановиче их было 138. Корабли и ракеты запускались регулярно, хоть и неблизко от казарм они взлетали, это удивительное зрелище можно было наблюдать с большого расстояния. Солдаты забирались на крыши казарм и смотрели, как в небе растворяются искры и клубы дыма. Иногда происходили и трагические случаи – ракета взрывалась на старте. Однажды после взрыва вернули назад эшелон демобилизовавшихся солдат – восстанавливать стартовую площадку. Ракеты везли на огромных платформах, и Павел Иванович видел иногда их на относительно небольшом расстоянии: громадины по 116 м в длину. Железнодорожная станция называлась Тюратам, про неё даже песню солдаты сложили, исполняли под гитару: «Поверь мне, друг, как трудно в Тюратаме, пройдут со службой лучшие года, так иногда становится тоскливо, и по щеке невольно катится слеза. Рано, друг, с тобой мы постарели, в 20 лет мы стали старики, ведь со смертью рядом мы стояли, запуская в космос корабли»…
Все три года нашему земляку было хоть и трудно в новых для него условиях, но интересно: он ни разу не пожалел, что был отправлен на службу в такую даль. Дедовщины не было, ребята-водители, с которыми он служил (русские, латыши, казахи, украинцы), были доброжелательны друг к другу, также и старшие по званию. В свободное время летом привозили кино, экран был натянут прямо на улице, фильмы смотрели в сумерках. Тут следует вспомнить и о животном мире Казахских степей: ядовитые скорпионы, огромные пауки, фаланги, не такие уж безобидные, иногда прыгали прямо на экран. Тут даже крепкие нервы содрогнутся. По степи скакали сайгаки, тушканчики. Однажды поймали тушканчика и принесли в казарму, а он прыгучий, как кенгуру, стал метаться в замкнутом пространстве. Кто-то крикнул: «Он чумной!», и вся рота в панике высыпала на улицу.
Ко всему, что связано с космосом, тогда относились не просто с уважением, Павел Иванович и его сослуживцы испытывали огромную гордость за свою страну, поэтому служили на совесть и даже не прочь были остаться здесь на работу после службы. Павел Гусев не был дома даже в отпуске (ехать далеко, не пустили), поэтому встретившая после службы солдата мама, узнав, что он собирается обратно, так залилась слезами, что пришлось парню остаться дома.
На шекснинской земле всё хорошо у него сложилось: любящая жена, замечательная семья, дом, работа. Но такой яркий период в своей жизни, как Байконур, Павел Иванович вспоминает всю свою жизнь.
Ольга ШИРОКОВА.
Именно в то сложное, но прекрасное время наш земляк, житель посёлка Чёбсара Павел Гусев, был призван в ряды Советской армии и направлен для прохождения срочной службы ни куда-нибудь, а на космодром Байконур (тогда он назывался Звездоградом), и, как можно догадаться, был очень рад этому обстоятельству. Он честно отслужил три года (именно столько служили в далёком 1966 году), но поделиться с кем-либо подробностями из своей армейской биографии он не мог: все ребята давали письменное обещание 10 лет хранить тайну о своей необыкновенной службе, поэтому только сейчас, в честь 50-летия первого полёта человека в космос, Павел Иванович Гусев решился рассказать нам обо всём, что испытал и повидал.
Безбрежная степь, даже полупустыня, природа совершенно другая, непривычная. Летом жара (40-50 градусов), вместо пилоток солдатам выдавали панамы с полями, чтобы избежать солнечных ожогов. Протекала неподалёку река Сырдарья, но купаться в ней солдатам было запрещено. В казарме был водопровод, неподалёку располагался Комсомольский парк, где к каждому дереву был подведён кран с водой для полива, иначе растительность погибала на солнце. Сами произрастали там только яркие тюльпаны весной, когда просыпалась степь, а потом оставалась только выжженная солнцем трава, дождей практически не было. Коровы ходили чахлые, чуть выше наших собак. Ухаживали солдаты и за своей бахчой: выращивали арбузы, огурцы, помидоры. Кормили военнослужащих хорошо, готовили плов, гречу, пекли белый хлеб. Вот только при такой жаре аппетит был неважный, больше хотелось пить.
Зимой было очень холодно даже при минус 12, от леденящего ветра негде скрыться – ровная степь. Павел Иванович работал водителем, часто ездил в командировки от одного пункта назначения в другой. Едешь, говорит, ночью по степи и видишь, вот они – огни населённого пункта. А до места ещё 90 км. Такая вот видимость отличная на все стороны света.
В те времена на Байконуре строилось огромное количество стартовых площадок для космических кораблей. При Павле Ивановиче их было 138. Корабли и ракеты запускались регулярно, хоть и неблизко от казарм они взлетали, это удивительное зрелище можно было наблюдать с большого расстояния. Солдаты забирались на крыши казарм и смотрели, как в небе растворяются искры и клубы дыма. Иногда происходили и трагические случаи – ракета взрывалась на старте. Однажды после взрыва вернули назад эшелон демобилизовавшихся солдат – восстанавливать стартовую площадку. Ракеты везли на огромных платформах, и Павел Иванович видел иногда их на относительно небольшом расстоянии: громадины по 116 м в длину. Железнодорожная станция называлась Тюратам, про неё даже песню солдаты сложили, исполняли под гитару: «Поверь мне, друг, как трудно в Тюратаме, пройдут со службой лучшие года, так иногда становится тоскливо, и по щеке невольно катится слеза. Рано, друг, с тобой мы постарели, в 20 лет мы стали старики, ведь со смертью рядом мы стояли, запуская в космос корабли»…Все три года нашему земляку было хоть и трудно в новых для него условиях, но интересно: он ни разу не пожалел, что был отправлен на службу в такую даль. Дедовщины не было, ребята-водители, с которыми он служил (русские, латыши, казахи, украинцы), были доброжелательны друг к другу, также и старшие по званию. В свободное время летом привозили кино, экран был натянут прямо на улице, фильмы смотрели в сумерках. Тут следует вспомнить и о животном мире Казахских степей: ядовитые скорпионы, огромные пауки, фаланги, не такие уж безобидные, иногда прыгали прямо на экран. Тут даже крепкие нервы содрогнутся. По степи скакали сайгаки, тушканчики. Однажды поймали тушканчика и принесли в казарму, а он прыгучий, как кенгуру, стал метаться в замкнутом пространстве. Кто-то крикнул: «Он чумной!», и вся рота в панике высыпала на улицу.
Ко всему, что связано с космосом, тогда относились не просто с уважением, Павел Иванович и его сослуживцы испытывали огромную гордость за свою страну, поэтому служили на совесть и даже не прочь были остаться здесь на работу после службы. Павел Гусев не был дома даже в отпуске (ехать далеко, не пустили), поэтому встретившая после службы солдата мама, узнав, что он собирается обратно, так залилась слезами, что пришлось парню остаться дома.
На шекснинской земле всё хорошо у него сложилось: любящая жена, замечательная семья, дом, работа. Но такой яркий период в своей жизни, как Байконур, Павел Иванович вспоминает всю свою жизнь.
Ольга ШИРОКОВА.
Учредители: АМУ «Редакция газеты «Звезда»,