ШЕКСНИНСКАЯ ИСТОРИЯ: СЫН ПОШЕЛ НА РАССТРЕЛ ЗА ОТЦОМ

03.12.2021

3813

У супругов Савиных Нины Ивановны и Леонида Александровича три замечательных дочери, хорошие зятья, своими успехами радуют внуки, уже и правнуки есть...

Одним словом, хорошая семья, в жизни которой много интересных и счастливых мгновений. А вот старшему поколению Нины Ивановны выдалась нелегкая судьба. «По всему роду прошлись, никого не жалели», - говорит Нина Ивановна. А все потому, что ее дед - М.И. Башарин - был уважаемым в деревне старообрядцем, который не отрекся от веры и отказался вступить в колхоз.

Сначала раскулачили, потом попали в жернова репрессий

Мама Нины Ивановны - Анастасия Михайловна - прожила почти 94 года. Лишь в последние годы жизни она стала рассказывать дочери обо всем, что довелось пережить их

поколению. Её отец (дед Н.И. Савиной) - Михаил Иванович Башарин - родился в 1876 году в деревне Божай (ныне затоплена водами Шекснинского водохранилища), отслужил в царской армии, женился на Анне Дмитриевне Ивановой. Михаил Иванович был старообрядцем, служил на Черном озере и, как все старообрядцы, был строг в правилах жизни. Некоторые воззрения старообрядцев сейчас могут показаться дикими. У Михаила Ивановича и Анны Дмитриевны родились 14 детей, и 11 умерли от оспы. Михаил Иванович запрещал делать прививку, считая это грехом перед Богом. Тайком от мужа Анна Дмитриевна привила троих детей, и они выжили: сын Артемий и две дочки Анастасия (мама Н.И. Савиной) и Аграфена. С приходом советской власти церкви и часовни позакрывали, и Михаил Иванович организовал в своем доме в деревне Божай молельную комнату.
Н.И. Савина:
- Мама рассказывала, что в комнате три стены были иконами завешаны. Наверное, из разрушенных церквей принесли. Народ к деду Михаилу тянулся, потому что он был очень справедливый и веселый. Крестил, венчал, мирил. Мамина старшая сестра - Аграфена Михайловна – как-то раз пришла к отцу и в минуту уныния говорит: «Тятя, устала я, хочу уйти от мужа». А муж у нее - Филипп Иванович - хороший был, шестеро детей родили. Михаил Иванович строго-настрого приказал дочери: «Ты чего надумала? Иди домой, бухнись Филиппу Ивановичу в ножки и проси прощения». Она так и сделала. А тот оцепенел: за что прощения просит? И семья не распалась. Когда дедушку в 37-м году расстреляли, старушки говорили маме: «Молимся за Михаила Ивановича. Много добра он сделал».
Но до этих трагических событий был еще арест в 1930 году. Михаил Иванович отказался вступить в колхоз, семья была раскулачена, все имущество обобществлено, а самого Михаила Ивановича на пять лет отправили на Соловки.
Н.И. Савина:
- Почему раскулачили - непонятно. Наемников не было, одна лошадь, одна корова... Описи не делали, все растаскивали себе и детям. Когда семью раскулачили, моей маме было 16 лет. Выгнали их из дома, даже продуктов не дали взять. Дом большой был - отобрали. Михаил Иванович оказался на Соловках, а семья поселилась в одном из пустующих домов. И маме колхозные руководители сказали: «ты - дочь врага народа, и будешь работать на лесозаготовке». Четыре года ее отправляли в лес. Настрадалась досыта.
Рассказывала, что даже одеть в лес было нечего - все забрали. Мама была невеста видная, трудолюбивая. И полюбил ее односельчанин Павел - парень красивый, славный. Она вышла за него замуж и больше на лесозаготовку не ходила.

А Михаил Иванович тем временем тянул свою лямку на Соловках. Работал конюхом и в 1935 году был освобожден. До дому шел пешком около двух месяцев. Казалось бы, человек отстрадал свое, отстаньте от него. Но колхозные активисты успокаиваться не собирались. Лишь два года пожил Михаил Иванович с семьей. А потом в один из дней 1937 года активисты зашли в дом, взяли его валенки, сделали следы к общественному амбару и обвинили Михаила Ивановича в краже зерна. И это старовера! Для которого даже плюнуть под ноги было грехом! Когда стали арестовывать, сын Артемий сказал: «Тятя, я тебя одного не отпущу». В Череповец повезли обоих, и больше о них в деревне ничего не слышали. Лишь много лет спустя семья узнала, что Михаил Иванович и Артемий Михайлович были расстреляны в Левашовской пустыни под Ленинградом. В восьмидесятые годы оба были реабилитированы как невинно пострадавшие в годы репрессий.
      Нина Ивановна до сих пор не может понять: «Ну, вступил бы в колхоз, скажи, что не верю, а сам молись дома! Может, ничего этого и не было бы? Мама рассказывала, такой трудяга был. Все умел делать: и ткать, и жать... Жену называл исключительно Аннушкой. И такого человека вместе с сыном убили!»

Враги народа

Овдовевшая в 1937 году Анна Дмитриевна (бабушка Н.И. Савиной) стала жить с овдовевшей снохой Катериной. У Артемия и Катерины было трое детей - Сира, Валентина и Алексей. когда Артемия арестовывали, она была четвертым беременна.
Н.И. Савина:
     - Они голодали, а у мамы с мужем Павлом детей не было, жили они в достатке, но кормить голодающих приходилось тайком, ночью. Активисты сказали: «Мы за тобой следим, чтобы ты не помогала врагам народа». Вот ведь какие звери были?! От недоедания бабушка Анна умерла.
Анастасия Михайловна (мама Н.И. Савиной) с мужем Павлом прожила семь лет. Он прошел финскую войну, а в первые дни Великой Отечественной пропал без вести. Деревенские мужики ушли на фронт, лошадей тоже забрали, а Анастасию Михайловну поставили руководить колхозом. Она деловитая была, и здесь уже неважно было, что дочь врага народа. Рассказывала Анастасия Михайловна, что на поле выходила вся деревня: и стар и млад. Впрягались в борону вместе с коровами и приближали победу ударным трудом. Вспоминая то лихолетье, рассказала Нина Ивановна и судьбу Алексея - одного из детей расстрелянного Артемия. Когда началась война, его призвали в Красную армию, а он отказался присягать государству, которое приговорило к смерти его отца и деда Михаила. За что и поплатился - расстреляли.
Н.И. Савина:
- По окончании войны в деревню вернулись мамины обидчики, которые семью раскулачили, и сняли ее с руководителей. Опять попрекнули: ты - дочь врага народа. Мама, конечно, в колхозе осталась и в 1947 году вышла замуж за моего папу - Ивана Федоровича Нюрги.
Иван Федорович до советско-финской войны проживал на территории Карельского перешейка, который по итогам войны отошел к Советскому Союзу. Местных жителей спросили: где хотите жить - в Финляндии или в СССР? Многие выбрали Советский Союз, и таким образом немало финнов оказалось в наших краях. На Великую Отечественную войну Иван Федорович призывался Пришекснинским военкоматом.
- Отчаянный он был, всю войну прошел, медалей много было, - рассказывает Нина Ивановна об отце и показывает наградной лист на медаль «За боевые заслуги», где описывается подвиг Ивана Федоровича.
Будучи кухонным рабочим и повозочным Иван Федорович доставлял пищу бойцам на передовые позиции. 12 января 1943 года он, как обычно, привез горячую пищу и остался с расчетом орудия, которое вело огонь прямой наводкой. Когда один из номеров орудия был ранен, Иван Федорович заменил его и до выполнения орудием задачи работал за двоих.
Пострадала от ретивых коммунистов и вторая дочь расстрелянного Михаила Ивановича - Аграфена Михайловна.
Н.И. Савина:
- У них с мужем Филиппом Ивановичем было шестеро детей. Жили они в Толстове. Налоги платить было нечем, поэтому колхозные активисты отрезали полдома и сделали колхозную овчарню. Семья стала ютиться в комнате четыре на четыре метра и кухонке метр на метр. А ведь дед Филипп был очень рукодельный. У семьи был и овин, и амбар. Все увезли.
А коммунисты застали Филиппа Ивановича за выделкой шкур. Сразу претензия: ты почему их не сдал? А ему же детей одеть надо! Это их не волновало, и его посадили на три года.
Н.И. Савина:
- Филипп Иванович вернулся, и его снова зацепили. Обвинили в краже мешка зерна с общего амбара. Сделали обыск, ничего не нашли, а дед Филипп их крепко отругал. Снова арестовали. Повез его мужик в милицию в районный центр Никольское, остановился и говорит: «Филипп Иванович, давай до ветру и навсегда». Видел он, что напрасно семью обижают. Вернулся и сообщил активистам, что арестованный по дороге сбежал. Три года Филипп Иванович скрывался в Толстове. Зимой - в подполье, летом - в шалашах. Жена его подкармливала. От такой жизни Аграфена Михайловна серьезно заболела.
Дочь Аграфены Михайловны - Агафья Филипповна (внучка расстрелянного старовера) осталась с тремя детьми, после того как муж Алексей сгинул на войне. Сейчас в Череповце живет ее дочь Софья Алексеевна. Она 1941 года рождения, и недавно ей исполнилось 80 лет. Рассказывала Софья, что мать Агафья работала в колхозе, детей оставляла дома одних. Однажды она задержалась дома - топила печь. Пришел бригадир, залил ведром воды печь и стал прогонять ее на работу. От расстройства у Агафьи Филипповны случился инсульт, и она упала без сознания. Нашла ее лежащей мать Аграфена Михайловна. Откачала дочь, натопила печь, накормила детей, а Агафья с обеда пошла на работу. Но с тех пор у нее стала болеть голова.
      Н.И. Савина:
- Агафья Филипповна растила детей одна. Жила семья в маленьком домике, но такой чистоты я не видела. Нищета и чистота идеальная.
Как вели себя колхозные активисты, красноречивей всего показывает история, которую рассказывает Софья Алексеевна. Уже после войны девочке было лет шесть, и она сама все видела и слышала, лежа на полатях. Как-то раз в ночи пришли в дом активисты-коммунисты и заявили: «Мы у вас забираем сено, вы накосили его на колхозном поле». Выгребли у Аграфены Михайловны сено, а у нее корова - единственная кормилица троих детей. Наутро выяснилось, что активисты не только к Аграфене за сеном зашли, но и к другим вдовам. В дома, где были мужики, не сунулись. Чтобы коровы не умерли, пришлось вдовам тайком ходить к скирдам за сеном.
Н.И. Савина:
- Откуда такая жестокость, до сих пор не могу понять?! У самих в домах было всего полно, а вдов с детьми обижали.
Сейчас многие из тех, кто перенес эти страдания, похоронены на кладбище Кунжай. С момента пуска воды кладбище закрыто. Но и здесь бессовестные люди не дали им покоя.
Н.И. Савина:
- Мама меня маленькую водила на это кладбище. Теперь я ухаживаю за могилками и уже своим внукам рассказываю, чтобы знали. Однажды, лет восемь тому назад, пошли с Софьей Алексеевной могилки проведать, и долго не могли их найти. Сборщики металлолома выдрали ограды, памятники с табличками. Могилки мы все же определили. И пока прибирались - все плакали. Что происходит с людьми? Ведь видели, что могилки ухоженные, и все забрали. Кладбище сейчас зарастает, деревья падают... Позже с мужем поставили деревянные кресты вместо украденных памятников. ...Столько нашему роду досталось! И все оттого, что дед был верующим. Мама в колхоз вступила, зачем тыкать, что ты - дочь врага народа, зачем обижать?! Она всю жизнь боялась. Когда я уже в невестах ходила, спросила ее: «Мама, почему приданое не собираешь?» «Ты что! - ответила она. - Узнают и снова все отберут». А еще я училась в Нифантовской школе, ходила плясать в клуб и не знала, что это был тот самый дом, который забрали у деда Михаила. Сначала из него сделали клуб в деревне Божай, а потом в Нифантово перевезли. В 1976 году он сгорел, а мама лишь в глубокой старости об этом мне рассказала. Думаю, все эти беды были оттого, что руководителями тогда ставили самых жестоких и необразованных. Весь наш род исковеркали и даже нас с братом Михаилом попрекали: вы - внуки врага народа. Хотя понятно, никакой вины нет. Такие хорошие люди страдали, и мама всю жизнь была покорной, никогда не ругалась, не спорила и ушла с молитвой на устах.

Алексей ДОЛГОВ.
Фото автора и из семейного архива Н.Н. Савиной.
Опубликовано в газете «Звезда» № 87 от 9 ноября 2021 года.