Как учат за колючей проволокой

Кто учится
     По словам Светланы Потаповой, директора вечерней сменной школы № 1, структурным подразделением которой и является учебно-консультационный пункт при ИК № 12 (Шексна), количество учеников постоянно меняется:
     — Кто-то освобождается, а кто-то, наоборот, прибывает по этапу: в классах может быть от одного до 30 человек. По закону осужденные до 30 лет, не имеющие законченного основного образования, должны учиться. Те, кому за 30, а также инвалиды I и II групп учатся по желанию. Обучение проходит в очно-заочной форме, так как около 36 % учеников работают. Обучаются с 1-го по 12-й класс: среднее образование получают не за два года, как в обычной школе, а за три. Сейчас старшеклассников насчитывается до 144 человек. 16 человек обучаются в начальной школе, из них двое — в первом классе. Возраст учеников разный, например, в колонии № 17 в первом классе учится 50-летний мужчина, а в колонии № 2 — пенсионерка.
     Как объясняют учителя, чаще всего осужденные, не получившие даже начального образования, — это цыгане и выходцы из Средней Азии.
     — Мы не знаем, почему тот или иной человек не получил образования, — говорит Ольга Копылова, завуч учебно-консультационного пункта ИК № 12. — Но даже у тех, кто окончил 9 классов, могут быть чудовищные пробелы в знаниях. Но если у осужденного есть аттестат об окончании 9-го класса, мы не имеем права зачислить его на класс ниже. Поэтому зачастую первые месяцы уходят на повторение.
     По окончании школы ученики сдают государственный выпускной экзамен. ЕГЭ не выбирает никто, хотя право на его сдачу имеют: большинство после освобождения стремятся устроиться на работу, а не поступать в вуз. Кстати, в аттестате не указывается, что человек учился за колючей проволокой.

Кто учит
     Учителя работают как на постоянной основе, так и по совместительству. Учебный план включает в себя 14 уроков в неделю (плюс проведение консультаций и зачетов) и ничем не отличается от плана в средних школах, за исключением, пожалуй, того, что физкультуру приходится изучать в теории.
     — Как такового дресс-кода для учителей нет, но мы понимаем, где работаем, поэтому одеваемся соответствующе, — продолжает Светлана Потапова. — Поведение тоже должно быть подобающим.
     Преподаватель по обществознанию Олеся Божатова, окончившая вуз два года назад, признается, что к каждому ученику, независимо от того, где он учится, нужен индивидуальный подход:
     — Поведение у осужденных на уроках адекватное, конфликтов нет.
     Как отмечает Светлана Потапова, своих учеников учителя не боятся, а кто боится, тот здесь не работает:
     — Однажды на работу устроилась преподаватель английского языка предпенсионного возраста. Она дошла до КПП, развернулась и ушла. Сказала, что не сможет здесь работать.
     И все же, несмотря на смелость педагогов, об их безопасности позаботились: для ее обеспечения в каждом классе установлена клетка.
— Учитель заходит за решетку и закрывается изнутри, — объясняет зам. начальника колонии по безопасности и оперативной работе Владимир Паленов. — Если возникает необходимость написать что-нибудь на доске, то вызывается дежурный сотрудник. Он заходит в класс, а учитель выходит из клетки. Также рядом с учителем расположена кнопка безопасности.
     Стулья и парты привинчены к полу — тоже в целях безопасности. Исключение составляет лишь класс, в котором помимо уроков — под надзором дежурного сотрудника (здесь не установлена клетка) — проходят просмотры видеофильмов и проводятся праздники.
     Отметим, что за всю историю существования школ в колониях, в России не было зафиксировано ни одного нападения на учителей. И это, пожалуй, один из главных показателей уважения к этой профессии.
Марина Белая
Газета «Речь»